– Соскучились, Антон Борисович? – улыбнулась она счастливо. – А я жду – когда знак дадите на свидание к вам бежать? Когда снова работать будем?

Антон видел, как его подопечная превращается в очаровательную девушку. Научилась подводить глаза, выщипывать брови. Но всё же… Всё же оставалась в ней грубоватость – как результат отсутствия в детстве материнской ласки, семейного прилежания. Наложил отпечаток интернат. Могла неожиданно и словечко ввернуть нецензурное, и ответить резко. Не расслышать замечание. Двигалась по-мальчишечьи энергично, ходила спортивной пружинящей походкой – руки в карманах.

Так незаметно получилось, что при встрече они уже обнимались как старые друзья и Антон непринуждённо целовал Аллу в щёку.

– Есть у меня одна идея, – с интригой произнёс он, – если мечта твоя жива и не изменилась, тебе надо поступить на подготовительные курсы в Гидрометеорологический институт.

– Это зачем ещё? Деньги тратить попусту? удивилась Алла.

– Я же сказал – если мечта осталась! – повторил он.

– Мечта-то осталась, но как я…

– А это уже не твои заботы, – прервал Антон, я не гарантирую, что поступишь, просто у меня появились кое-какие связи! И может получиться. Но ты для этого должна наладить хорошие отношения в своём училище и с педагогами в интернате. Соответственно, готовиться к экзаменам. Деньги у тебя есть на курсы записаться?

– Да, деньги есть, спасибо вам!

– Это тебе спасибо за помощь! Из районов приходят благодарности за твою информацию. Обещали меня в приказ включить на поощрение. Так что снова тебе денег дам.

На этом и расстались.

Через неделю Алла записалась на подготовительные курсы и начала усиленно готовиться к поступлению. Периодически Антон вызывал её в отдел поработать – разговорить на коридоре какую-нибудь задержанную наркоманку или воровку. Изредка водворял в камеру, когда попадалась важная птица. Пришлось даже завести картотеку разработанных Николь личностей, чтобы те не встретились повторно.

Алла – Николь с каждым разом становилась всё опытней. Заботкин обучал её методам знакомства, общения с преступниками, криминальным повадкам, иерархии воровских кланов. Регулярно платил премии за раскрытия.

Летом в институте была утверждена приёмная комиссия. Её, как и в прошлом году, возглавил Фраерман.

Антон сделал выписки из оперативных документов и поехал на встречу с Давидом Семёновичем.

Тот находился в личном кабинете, выглядел старше своего возраста. Выпуклый лоб с глубокими залысинами, короткие вьющиеся волосы, выпученные глаза и толстые приоткрытые губы.

Очки с большими диоптриями. Всё, как на фото в личном деле. Сидел, развалившись в кресле.

Небрежно держал перьевую ручку. Перед ним на столе – многочисленные рукописи, графики, записки.

Заботкина принял холодно:

– А… из милиции? Проходите. Хотите пожаловаться на наших студентов? – причмокнул, провел языком по губам, продолжил делать пометки на листке. – Я слышал, что нашли убийцу нашей студентки.

– Нашли, но не того, – искренне сообщил Антон, солгал: – На днях выпустим, ошиблись.

Он сразу обратил внимание на пальто, висевшее на вешалке, улыбнулся в душе.

– Вот так вы ошибаетесь, а невинные страдают, сидят в тюрьме ни за что.

– Ни за что не сидят! Не надо было нож с собой таскать и угрожать. Но у нас есть другой кандидат, более подходящий! С учётом того, что в вашем институте это не первая убитая девушка! – Заботкин подошёл к вешалке, на которой висело серое пальто и шарф: – Ваша одежда?

Декан напрягся:

– Моя, и что с того, пятна крови на ней увидели? – старался казаться непринуждённым, натужно усмехнулся. Его толстые губы растянулись, слегка вывернулись внутренней стороной, блестевшей слюной.