Влюблялась, конечно, и даже, как ей казалось, любила, но как-то никогда не ставила перед собой задачу завоевать мужчину – как Бог даст: срастется, значит, срастется, а нет – так «сам дурак».

И срасталось, и ухажеров было много, и романов, и замужество.

Хотя замужество – это отдельная тема.

Но этот мужчина, который напротив чистил апельсин и красиво выкладывал дольки на тарелку, все время заставлял ее нервничать, контролировать себя, думать, как выглядит, помнить о морщинах, возрасте, слегка кривых передних зубах, помятом после сна костюме – мысли, которые она терпеть не могла держать в голове.

К их столику подошла крупная дама лет пятидесяти пяти, поражавшая воображение чрезмерно внушительным бюстом, поверх которого лежали стиснутые пухлые кулачки с унизанными перстнями пальцами. Всем видом она изображала благоговение, даже высоко взбитая прическа подрагивала.

– Антон Александрович! – заговорила дама восторженно. – Я хотела еще раз поблагодарить вас за то, что вы мне место уступили. Это так благородно, так по-мужски!

– Ну что вы, что вы, – отнекивался Антон, слегка привстав и жестом приглашая даму присесть.

– Нет, нет, благодарю вас, мы вон там компанией. – Она указала на столик, за которым сидели двое мужчин лет под шестьдесят, один толстый и совершенно лысый, другой худощавый и лысый наполовину.

Они наблюдали за дамой и отсалютовали Антону, подняв бокалы.

– Отдыхайте, отдыхайте! Вы ведь наверняка очень занятой человек и только в поезде можете позволить себе расслабиться, – сказала «мадам» и окатила Наталью презрительным взглядом, выразив этим свое к ней отношение.

Наталья схватила бокал и отпила, чтобы не расхохотаться, тем самым поставив Антона, и себя заодно, в неловкое положение.

«Мадам» продолжала восторженные речи, Антон стоически терпел.

Ната рассматривала даму, и что-то в ней ее смущало, настораживало. Какие-то едва уловимые нюансы.

Наконец все расшаркались, дама пошла к своим кавалерам. Антон сел на свое место и запил хвалебные речи шампанским.

– Теперь понятно, почему вы ей свое место уступили, – дала оценку ситуации Наталья.

– Да, это вы верно заметили. Она нас там затарахтела, и мы с вторым претендентом на место трусливо бежали. Кстати, он с ней за одним столиком сидит, тот, что похудее.

Наталья посмотрела на даму, которая уже сидела за своим столиком, и почему-то вслух высказала сомнения:

– Что-то в ней не то.

– Что же? – как-то очень заинтересованно спросил Антон.

– Знаете, я часто езжу в поездах: до того как обосновалась в Москве, целый год туда-сюда каталась, иногда по два раза в месяц. Да и сейчас раз в полгода, а то и чаще – мама там одна, сами понимаете. Я насмотрелась очень разных людей. Много, даже слишком, и с моей работой волей-неволей психологом станешь. Этот типаж пропал с просторов родины лет пять назад, вернее, остался, но слегка, как бы это объяснить… ретушировался, что ли.

Антон даже дыхание затаил, так ему было интересно.

Наталья призадумалась и продолжила:

– Как-то всего слишком: слишком много яркой косметики, крем-пудры на лице и на шее. На шее и вовсе явный перебор, такие дамы эти места не закрашивают. Бюст какой-то железобетонный, может, затянут, но при таких размерах он должен слегка колыхаться. Платье упрощено, что странно – если есть деньги на дорогую косметику, то уж платье поближе к моде обязательно. Туфли шикарные, при общем колхозном виде. И духи! Очень дорогие, тонкие. Потом, такая дама ни за что не поедет в СВ. Подругам-то, конечно, скажет, что ехала в спальном с «о-очень интересным мужчиной» и он к ней приставал. Таким интереснее в купе – событий больше, людей с их историями, кстати, тех же мужчин. Ой, извините, что-то меня в психологию потянуло, – спохватилась она.