Рис. 3. Итоговая рождаемость женских поколений 1900–1970 годов рождения в четырех странах, детей на одну женщину

Источники: Festy P. La fecondite des pays occidentaux de 1870 a 1970 // Travaux et Documents № 85. P.: INED, 1979; База данных Института демографии НИУ ВШЭ. http://demoscope.ru/weekly/app/app40ctfr.php.

Ливи Баччи не отрицал, что во многих случаях многофакторный анализ действительно позволяет обнаружить признаки влияния «региона», однако он совершенно справедливо задавался вопросом о научной ценности такого рода находок. «Предположим, – писал он, – что некий идеальный набор индикаторов позволяет нам с точностью описать-предвидеть переход; предположим, что для этого мы используем большое количество индикаторов (дающих различные объяснения – экономические, социальные, культурные…) и что необъясненные различия будут равны нулю: будем ли мы знать больше о переходе? Мы, конечно, объяснили бы его полностью, но, введя “все” факторы изменений, мы получили бы результат, не имеющий никакой объяснительной ценности… Простая статистическая игра, доведенная до крайности, становится бесполезной»[44].

Между тем сторонники теории демографического перехода всегда подчеркивают ее «полезность», практическую ценность, хотя это вовсе не означает, что истинность и практическая ценность теории, указывающей «тропу перемен», должна постоянно проверяться и подтверждаться на каждом сантиметре этой тропы, на каждой ее извилине, чего нередко ожидают не только критики теории, но и ее сторонники.

Одно из главных оснований практического интереса к теории демографического перехода заключается в том, что она дает основания для прогнозирования будущих демографических тенденций, хотя и в самом общем виде. Она позволяет понять смысл происходящих на определенном этапе человеческой истории демографических изменений как перехода к новой, наиболее эффективной стратегии воспроизводства человеческих популяций через нарушение и восстановление демографического равновесия, и только в этом смысле она указывает на «конечную точку, которая предполагается известной и общей для всех регионов мира»[45], подобно тому, как стрелка компаса всегда указывает на север.

Следуя логике теории демографического перехода, строятся, в частности, демографические прогнозы ООН. Они опираются, разумеется, не только на теорию, но и на эмпирические наблюдения, которые в целом совпадают с предсказаниями теории, – но именно только в целом. В той мере, в какой речь идет об общем направлении изменений, прогнозы ООН полностью оправдываются. Демографические изменения последних 50–60 лет свидетельствуют о том, что, несмотря на существенные региональные различия, эти изменения следуют основным предсказаниям теории демографического перехода. Все страны с той или иной скоростью проходят фазу снижения смертности, которая нарушает тысячелетнее равновесие высокой смертности и высокой рождаемости, а затем, стремясь к восстановлению нарушенного равновесия, вступают в фазу снижения рождаемости. Асинхронность этих двух фаз приводит к демографическому взрыву, который, по мере завершения перехода к новому равновесию, рано или поздно сходит на нет.

То, что в начале 1950‑х годов могло казаться спорным прогнозом, в основном реализовалось. Ожидаемая продолжительность жизни во всех регионах мира, в том числе и самых отсталых, выросла и продолжает расти, и почти все страны ответили на снижение смертности снижением рождаемости, иногда очень значительным (рис. 4).