– Даже не знаю, что мне делать, Ир! – хлюпала Светка. – Андрей вчера признался ей в любви.

– А ты откуда знаешь? – усмехнулась Ирина.

– Настя сама мне рассказала, – шмыгая носом, ответила девушка. – Она на седьмом небе от счастья.

– О! Седьмое небо – это высоко! – рассмеялась Ирина. – Ох и больно ей оттуда будет падать!

– Тебе смешно, – утирая кулаками слезы, продолжила Светлана, – а у меня все рушится. Ты же мне сама сказала, чтобы я показывала ему свое равнодушие. Вот и допоказывалась, он влюбился в эту тихоню. Я ненавижу ее, что мне теперь делать? – Светка сжала кулаки и скрипнула зубами.

– Без паники, Свет, – Ирина подошла к девушке, села рядом с ней на диван и обняла ее.

– Ты понимаешь, Ир, – шмыгая носом, продолжала Светка, – она сейчас вылечится, придет в школу, и все!

– Что «все»? – Ирина выпятила нижнюю губу. – Ну что «все»?

– Задружат, и все! Потом их, как говорится, водой не разольешь! Ты разве не понимаешь?

– Не задружат! – Ирина погладила подругу по голове.

– Ты уверена? – Светка округлила глаза. – Почему ты так говоришь? Ты что-то знаешь и недоговариваешь?

– Знаю-знаю! – рассмеялась Ирина. – Я многое что знаю… Только давай договоримся: прекрати нюни распускать, у меня есть план. Но сначала расскажи мне все подробно.

– В каком смысле? – утирая нос, спросила Лунько.

– В прямом! Когда ты была у Насти, когда к ней приходил твой этот… как его?

– Неверов! – подсказала Светлана. – Неверов Андрей.

– …да, что она тебе говорила, правду ли говорила или нет, может, насочиняла и так далее.

– То, что это правда, сто процентов. Ты бы видела ее! Глазки закатывает, ручки заламывает, – Светка изобразила соперницу, – театралка чертова.

– Почему театралка? – удивилась Ирина.

– В театральное училище она поступает, бредит театром.

– Так-так-так! – Ирина задумалась, а потом вдруг выпалила: – Вот на этом мы и сыграем!

– На чем? – Светка Луна вытаращила глаза. – На чем сыграем?

– На театре, – потирая руки, ответила Ирина. – Говоришь, театр обожает? Это хорошо, очень хорошо! Давай мне подробности.

Света подошла к зеркалу, вытерла слезы, поправила челку и, разместившись поудобнее в кресле, приступила к рассказу. Ира внимательно слушала и изредка, кое-что уточняя, задавала вопросы. Когда Лунько закончила свой рассказ, Ирина еще несколько минут молчала, затем рассказала о своем плане:

– Значит, говоришь, Настя не ответила ему ни «да», ни «нет»? Решила подумать?

– Так она сказала, – подтвердила Светлана.

– Не обманывает? – спросила Ирина.

– Я думаю, что нет, – ответила Светка. – Она такая, понимаешь, как тебе сказать, такая… как бы овечка.

– Вот тебе и овечка, – ухмыльнулась Ирина, – а парня из-под носа увела. Вот таких овечек и нужно опасаться.

– Я вообще не пойму, что он в ней нашел! – вскочила из кресла Светлана. – Ни кожи ни рожи! Ее все девчонки в нашем классе, да в каком классе, во всей школе, называют белой вороной…

– Сиди-сиди, – замахала руками доморощенный «психотерапевт», – любовь зла… Слышала поговорку?

Светка снова уселась в кресло и внимательно стала слушать старшую подругу.

– Значит, так, – продолжила Ирина, – я напишу текст, дам тебе видеооператора (есть тут смышленый парнишка, бегает за мной), пойдешь к Насте и скажешь, что один знаменитый режиссер ищет актрису на роль пятнадцати-шестнадцатилетней девушки. Типа собирает видеофайлы, а потом будет приглашать на собеседование.

– А зачем? – Светка раскрыла рот.

– Ой, Светка-Светка, – рассмеялась Бахтура, – какая ты еще наивная.

Лунько надула губы и нахмурилась:

– Ничего не объяснит, и сразу «наивная-наивная»…