– Я же вижу… – настаивал Сан Саныч. – Я что-то не так сказал?

– Да нет… Просто… я… старая для тебя. Я старше.

По тону её голоса, по её словам он понял, что нравится ей, что она хочет продолжения знакомства… но боится, что разница в возрасте, на её взгляд, отпугнёт его. Молодых девчонок, для него, в её институте, например, она знает, пруд пруди… У девчонок глаза блестят, она же видит!

Какую-то арифметическую разницу в их возрасте он конечно же отметил, правда вскользь, мимолётно. Совсем не придав этому значение. Ну ясно, если её сын учится в институте, а его дети ещё в школу ходят, пусть и в старшие классы, разница, какая-то там, возможно и есть. Но это важно, может быть, только для каких-то бухгалтерских размышлений, либо начальнику отдела кадров на заметку, но не здесь, не сейчас. Да и какая она старая, девчонка и девчонка. И рука маленькая и нежная, и глаза тёмные и глубокие, и губки приоткрыты в полуулыбке, и ни одной морщинки на чистом лице, правда собираются маленькие лучики от глаз, когда смеётся, но это естественно, и даже красит её, и юбочка колени не прикрывает… Слушает со вниманием… Она ему явно нравилась, пожалуй, даже очень нравилась…

– Какой, старше! Что ты! – глядя ей прямо в глаза, искренне изумился Сан Саныч. – Не скажи кому, засмеют. Ты словно девчонка вся! Как школьница!.. Не говори больше так.

– Прямо уж, школьница?! – светло рассмеялась Лена. И видя, что он совсем не шутит, говорит серьёзно, пообещала. – Ладно, не буду. – Покорно согласилась, прижимаясь щекой к его плечу.

Загородное шоссе было почти пустынным. В салоне было спокойно и уютно, тихо играла музыка. Обдавая волной шума, изредка пролетали встречные машины. Справа уплывала придорожная, тёмная уже, в вечернее время, стена густого леса.

Потом они остановились в каком-то тупичке… и долго целовались. Нежно и ласково. Попытку Александра Александровича продвинуться в их отношениях несколько дальше, Лена мягко остановила, тихо сказав, «сейчас нельзя»… Сан Саныч покорно убрал руку, и они снова целовались. Потом он отвёз её домой.

Встречаться они стали едва ли не каждый день.

– СанСаныч, – неожиданно вопросом, прерывает работу главбух, Галина Григорьевна. – Можно вас о чём-то спросить?

– Да, Галина Григорьевна, – с готовностью разрешает СанСаныч, отрываясь от монитора компьютера. – Спрашивайте.

– А вы, до этого, где в торговле работали?

– Я? – удивленно переспрашивает гендиректор. – Нигде. А почему вы спрашиваете?

– Правда? – не поверила бухгалтерша. Чуть помявшись пояснила. – Я спросила…э-э-э… потому, что вы хорошо торгуете. У нас всё ладно получается. Я думала у вас опыт такой.

– Опыт?!.. – рассмеялся СанСаныч… – Да нет, Галина Григорьевна, в торговле я без опыта. С чистого листа всё…

– Ну, значит, у вас талант такой. – Заключает Галина Григорьевна.

– Да какой талант, Галина Григорьевна! – отмахивается гендиректор. – Вон, Осокины, программисты, это да! Юрист наш, Людмила Николаевна – да! Мишель, коммерческий директор… Вы, Галина Григорьевна… А я…

– А вы хороший организатор и коммерсант. – Перебил студент Мишаня.

– Ну, может ещё не коммерсант… Но время сейчас хорошее. – Вздохнул СанСаныч.

– К производству-то, поди, тянет, нет? – посочувствовала Галина Григорьевна.

СанСаныч задумчиво качнул головой.

– К производству? Пожалуй… что да.

– А вы где до перестройки работали, СанСаныч, в оборонке? – не отрываясь от компьютера спросил Николай Осокин, программист.

– Нет, не в оборонке, но на заводе…

– Так давайте завод себе и купим! – с детской непосредственностью, совершенно серьёзно вдруг предлагает главбух. – Ещё и лучше дела пойдут. Будет хоть деньги куда вкладывать.