– А что там делается? – будто не понимая о чём речь, глянул на окно секретарь. В его доме, а он сейчас жил инкогнито и работал в предместье города, в неприметном среди высоких деревьев трёхэтажном загородном особняке, на берегу Амура. И раньше закрытом для обычных людей Доме отдыха партаппарата, а теперь и подавно. Прятался за высоким забором секретарь, огораживающим огромную без излишеств территорию, под строгой молчаливой охраной в штатском. Их, в принципе, и видно-то не было… Внешне всё было совершенно спокойно и умиротворённо, если б не та, внутренняя, наполненная особо важными политическими проблемами жизнь его нынешнего обитателя. Прежнего высокого статуса он уже не имел… В новой политической и социальной жизни он был персона «нон грата», как бы сказали в дипломатических кругах. Но влияние имел большое, если не сказать огромное, на все главные, ключевые, фигуры им же и воспитанные, в той, прежней советской жизни. – Тёплое солнечное утро, я вижу! Воздух чистый! Простор!.. Разве нет?

– Издеваетесь, Валерий Иванович!..

Помощник Сергей, внёс разнос с чаем, вазочкой печенья, сахарницей. Поставив всё на стол, придвинул к каждому, начав с хозяина, молча вышел. Момотов с жаром продолжил.

– У нас, там, как на сковородке.

– Что так? – беря в руку чайную ложечку, с преувеличенным вниманием придвинулся к собеседнику секретарь. – Ну-ну!..

– Одни же сволочи, оказалось, вокруг, Валерий Иванович! Проститутки! Такими демократами все заделались… грязь сплошная… Давил бы всех!

– Про грязь я это знаю! – жестко остановил секретарь. – Так и должно сейчас быть. Ты мне про завод свой рассказывай, про завод! Как там у тебя? Как дела?

– Про завод?!.. – воскликнул директор. – Какой там завод, Валерий Иванович! Цехи стоят, ВОХР спит, рабочие, под шумок, всё по-домам, да по-дачам растаскивают; ИТР свои фирмы открывают, торгуют, чем ни попадя.

– Угу, угу! – сочувствующе кивал головой секретарь, поощрял, – так, так, дальше.

– Меня или добровольно с завода выкинуть собираются или принудительно… Вперёд ногами. Представляете! Пугают… Кто бы подумал, ещё пару лет назад…

– Ты без эмоций, пожалуйста… Дальше.

– А что дальше? Завод уже встал. Намертво, Валерий Иванович! Завод умер!

– Это хорошо, что встал!

– Да как же… чего ж, тут, хорошего! – по-бабьи всплеснув руками, запричитал директор. – Завод же работать должен! Это же завод!.. Я и не представлял себе раньше, что такой бардак может быть… А тут зашёл… пусто! Как в могиле! В цехах, как в могиле! Жутко даже! Жутко, Валерий Иванович! Кошмар!!

– Чего ты мне страсти про свой завод здесь рассказываешь! Где ты раньше был, такой хороший? Почему тогда не работал, когда нужно было? – вдруг вспыхивая, зло рубит рукой секретарь. – Забыл, как он у тебя в последнее время план выполнял, через пень, да колоду? А я помню! Зря мы тебя тогда прикрывали… крайком, да крайисполком. Бездельники! Бабники! Не красные директора были – пьяницы. – Не сдерживаясь, Валерий Иванович возмущённо стучал кулаком по столу. – Завод твой вообще на ладан дышал… Оплакивает он… Поминки справляет. И чёрт с ним, с твоим заводом! Вернёмся – новый построим. Современный. С новыми возможностями, другими задачами, другими людьми… – Секретарь, остановился, глубоко вздохнул, взял себя в руки, махнул рукой. – Ладно, это всё, эмоции, Валерий Николаевич… Не производительные, но важные. Извини, пожалуйста, нервничаю. Тоже переживаю: справитесь, нет. Рассказывай дальше… И что там – рабочие?

– А что рабочие? Грозят, без работы-то. Сволочи! Когда заставлял я их – не работали, а теперь – требуют. С кулаками даже на меня налетают. По коридору не хожу уже, стыдно сказать, бегаю, чтоб в ловушку какую не попасть… в провокацию.