– У вас, я вижу, борода шикарная, – похвалил Александр Смирнов. – Окладистая. Такие сейчас редко…

Алексей Алексеевич, привычно запустил руку в бороду, поправляя её и оглаживая.

– Да вот, всё хочу сбрить, да жена не даёт, – с улыбкой косясь на супругу, пожаловался Алексей Алексеевич. – Нравится, говорит, ей… иногда, в некоторые моменты!

Людмила Николаевна кокетливо опустила глаза, подтверждая и вроде стесняясь некоторой интимности разговора. Бросила всё же короткий осуждающий взгляд на мужа. А он весело изобразил удивление: а что особенного я сказал, свои все.

– А я пробовал отпустить, – гася возникшую неловкость в разговоре, сообщил Александр Александрович. – Но не могу: и редкая она получается, и колючая. Трёх дней не могу выдержать – сбриваю. – С сожалением потёр голый подбородок. – Колется…

– Давайте-ка, друзья, поговорим всё же о Людмиле Николаевне. – Вернула разговор на исходную линию завкафедрой. – Вопросы есть, Людмила Николаевна?

– Да, – встрепенулась Людмила Николаевна. – Если можно.

– Конечно! – Разрешил Сташевский. – Я слушаю.

– Скажите, Александр Александрович…

Людмила Николаевна, невысокая, весьма женственная шатенка, чуть за тридцать, с причёской «карэ», аккуратным неброским макияжем, точно подчёркивающим её серо-зелёные, с лукавинкой глаза. Чуть заметный миндалевидный разрез глаз хоть и выдавал некоторое наличие восточный кровей, но не портил, скорее украшал лицо, придавая улыбке и взгляду особую кокетливую пикантность. Мягкая же обаятельная улыбка, с красным овалом губ, усиливали притягательность; открытая шея… нежный овал плеч… ухоженные руки и ногти, маникюр… Под тёмно-серым, строгого покроя облегающим жакетом, скрывалась невысокая грудь, тонкая талия и умеренной длины юбка того же цвета, что и жакет, на довольно округлых бедрах… дополняли приятный образ. Ещё, это Александр Александрович заметил сразу, как только она вошла, сильные икры ног, как у танцовщиц, и изящные маленькие туфли на тонком высоком каблуке. Некоторую ассиметричность в пропорциях фигуры в пользу верхней части, скрадывали зауженная юбка и туфли на высоком каблуке. Яркая, подвижная, кокетливая молодая женщина… обаятельная, соблазнительная. Это Александр Александрович отметил сразу.

– …какую идеологию вы вкладываете в своё предприятие?

– Вот как… идеологию! – удивился Александр Александрович неожиданному вопросу. Даже хмыкнул от удовольствия. – Я думаю… – продолжил через небольшую паузу, все ждали, – и не коммунистическую, конечно, но и не капиталистическую… скорее, старо-русскую, купеческую: честь, имя, достоинство. Чтоб было что оставить, что передать…

– О-о-о, солидно! – воскликнул Алексей Алексеевич. – А можно и мне с вами?

– Лёша, погоди ты шутить, мы же серьёзно говорим. – Нахмурила бровки Людмила Николаевна.

– И я серьёзно. Я не шучу. Я тоже так хочу.

– Ну так переходите к нам… – с готовностью предложил Александр Александрович, – в фирму.

– Я бы с удовольствием, да вот пенсия лётная не пускает.

– А мы заработаем деньги, купим вам «Ил-62», и летайте на нём командиром…

– А-а-а, опять командиром! – тоном обиженного ребёнка, получившим не ту конфетку, пожаловался Алексей Алексеевич. – А я как вы хочу, как предприниматели.

– Так нет проблем, я же говорю… – серьёзно ответил Александр Александрович.

– Лёша, ты меня рассердишь сейчас, – даже ножкой притопнула Людмила Николаевна. – Прекрати шутить! Александр Александрович, не обращайте на него внимания, он только что с полёта, ещё не отдохнул…

– А я думаю, почему у вас такой взгляд напряжённый… – Только теперь понял Сташевский, что его так смущало во взгляде пилота.