– Лиций, не волнуйся, я сам боюсь.

– Все, – железная дверь скрипнула, и нашему вниманию предстал темный проход.

– Чего вы на меня смотрите? Я первый не пойду, – пришлось мне сразу обозначить свою позицию.

– Я тоже, – испуганно отступил архалус. – Помочь найти мощи кабиридов – пожалуйста, но…

– Да заткнитесь вы уже, – шагнула вперед Рис.

Зверолюд осуждающе поглядел на нас и направился вслед за девушкой. Мы с Кафом чуть ли не бегом бросились догонять товарищей. Находиться снаружи вместе с трусливым архалусом мне не улыбалось. Пернатый, видимо, был настроен примерно так же на мой счет.

Я кастанул Свет и увидел черно-белые колонны. В висках сразу потяжелело. Ограниченное пространство словно надвинулось со всех сторон, а голову сдавил невидимый обруч. Атмосфера тут оказалась гнетущая. И вроде ничего такого, обычное подземелье. Но мне здесь было не по себе.

– Очень старое и сильное проклятие, – подал голос позади Каф, – но оно уже не причинит вреда.

Утешил, блин. Сам факт, что здесь притаилось нечто нехорошее, древнее, злое, напрягал. А тут еще мы спустились по каменной кишке и оказались в первой зале. Какой-то памятник, надписи и стена из сложенных костей и черепков. Проклятие, говоришь? Я теперь начинаю понимать его природу.

– Ну? – спросила Рис, которая достала из недр фонарик. – Чувствуешь что-нибудь кабиридное?

– Ничего, – покачал головой Каф, – только люди.

Мы продолжили свое путешествие по лабиринту поленниц, сложенных из человеческих черепов и костей. Нет, кое-где попадались экспонаты, памятники, даже рисунки. Но впечатление все окружающее производило гнетущее. Умершие люди, которые даже после смерти не обрели покой. Мне подумалось, убийство одним Игроком другого – своего рода милость. Ведь после подобного остается лишь прах.

– И долго мы тут ходить будем? – примерно через полчаса спросила Рис.

Девушка была взвинчена, и я ее понимал. Во-первых, мы достаточно долго идем по плохо проветриваемому помещению. Во-вторых, дизайн и внутреннее убранство весьма однотипны – одни кости и черепки. В-третьих, если верить Кафу, никакого намека на кабиридов здесь нет. Вот и сейчас архалус покачал головой.

– Лиций, думаю, надо признать, что твой план провалился, – хмуро заметила Рис.

– И что ты предлагаешь? – завелся теперь и я. – Отправляться в Фиролл и начать крошить демонов направо и налево в поисках этой дурацкой серы?!

– Да я откуда знаю! И чего ты, в конце концов, кричишь на меня?!

– Погодите, что-то есть! – вдруг встрепенулся Каф. Он поводил головой, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь. – Нет, ничего.

– Ты что, издеваешься над нами?! – чуть не с кулаками на него кинулась Рис.

– Вот, опять, вон там, – указал он прямо в стену.

– Кажется, я понял, – вмешался Лиций. – Останки кабиридов чувствуют негативную энергию. В каком-то смысле откликаются на нее. Попробуйте поговорить друг другу что-нибудь плохое.

– О, это запросто, – ответил я ему.

В ближайшие две минуты мы с Рис высказали претензии не только другу к другу, но и прошлись по всем присутствующим. Что там, даже Троугу досталось. Сидит себе там, поди, в темнице и икает. Зато архалус преобразился. От былого заискивающего труса не осталось и следа. Даже перебитое крыло пернатого теперь не бросалось в глаза. Каф неторопливо походил вдоль стены взад-вперед, наконец, остановился в одном месте, пощупал руками кости и утвердительно кивнул.

– Останки трогать, что ли? – спросил я.

– Каф, в сторону отошел! – Рис все еще находилась в возбужденном состоянии.

Архалус успел вовремя. Потому что задержись он на мгновенье, и к его второму, здоровому, крылу можно было бы подавать соус. Рис применила банальный файербол. Только немного усовершенствованный. На секунду стало так светло, что я разглядел вздувшиеся вены на лбу у девушки. А потом мы вновь погрузились во тьму.