– Когда ты вернешься? - спрашивает.

– Я благодарна тебе за теплые слова, но я не вернусь.

– Полинкин, мне казалось, мы договорились. Ты еще полтора месяца мой секретарь.– Не помню, чтобы мы с тобой о чем-то договаривались, – говорю чистую правду.

– Приезжай в офис, я напомню.

— Конечно, а я приеду, а ты меня запрешь там и заставишь на себя работать. Я не вернусь. Я уволилась, заявление подписано Ярославом Георгиевичем в отделе кадров.

– С ним я тоже уже поговорил, – отвечает Илья странным тоном. – Он готов лично просить тебя вернуться.

Я молчу, не понимая, Илья шутит сейчас или говорит правду. Что-то он меня начинает пугать.

— Что ты сделал с Ярославом Георгиевичем? - спрашиваю осторожно.

– Тебя только это волнует? – спрашивает резко Илья. — А если бы он тебя позвал, ты сразу же вернулась бы?

Сжимаю губы в тонкую линию. Да, я не отрицаю, что к Ярославу Георгиевичу чувствую нечто большее, чем должен чувствовать секретарь. Но я не его собачка, чтобы бегать по первому зову. Я думала, что Илья тоже это понимал. Гайман словно ощущает перемену моего настроения и сразу меняет тон и тактику.

– Извини, заносит меня. Я второй день без нормального кофе.

Хорошее оправдание. Я и здесь у него виновата, так выходит? С другой стороны, Илья очень странно ведет себя. Может, случилось что-нибудь серьезное?

— Вот знал я, что эта командировка мне просто так не обойдется, — ворчит Илья.

Судя по звукам, он сейчас ходит по своему кабинету.

— Что-нибудь произошло? - спрашиваю у него.

– А если бы так, ты бы вернулась? – сразу же уточняет Илья.

Я понимаю, что ничего критического не произошло, потому расслабляюсь. Значит, просто Гайман решил проявить свой вредный характер. Ничего нового, скоро успокоится.

Смотрю на телефоне на время, вспомнив, что скоро у председателей отделов собрание.

- Илья Дмитриевич, вам на собрание пора, - напоминаю.

– От меня мой секретарь ушел. Какое здесь собрание, Понка?

– Важные, Илья! — жму голосом. - Соберись, в конце концов! Что ты расклеился через одного секретаря? Сколько у тебя будет таких секретарей, как я.

— Таких, как ты, больше не будет, — отрезает Илья и говорит: — Так, Понка. Я дам тебе шанс исправиться. Даю тебе месяц... Нет, это много. Неделю. За эту неделю отдохни, приведи мысли в порядок. Твое увольнение трансформировалось в отпуск, поняла?

- Нет, - говорю безапелляционно. – Я больше не вернусь.

- Понка, не доводи до греха, - говорит Илья, понизив голос.

– Я все сказала. Хорошего вам дня, Илья Дмитриевич, — говорю и, не дав Гайману слова сказать, выключаюсь.

На моем лице не смотря ни на что сияет улыбка. Отложив телефон в сторону, счастливая, ложусь назад спать. Теперь я совершенно спокойна. Вот только нормально поспать мне не дают. Илья начинает мне писать. Пишет все, что приходит ему в голову. Но в основном жалуется на окружающих. То отчет ему не нравится, то Яр злится, что Илья в телефоне сидит и ничего не слушает. Я стараюсь игнорировать сообщения, но после пятого мне самой становится интересно, что еще напишет Илья.

После десятого он вдруг исчезает. Я подумала, что все успокоилось. Но тут приходит новое сообщение, полное боли и целью вызвать у меня чувство сострадания: "Меня только что отчитали, как ребенка. А всему виной одна рыжая маленькая Поночка, — у меня создается впечатление, будто здесь он хотел написать кое-что другое, но потом передумал, - которая ушла и не хочет возвращаться. Если бы я только знал, что мне сделать, чтобы ее вернуть. Я не выдержу еще день без ее кофе".

"Ничего с тобой не произойдет, - не могу удержаться от сообщения. - Неделю потерпишь"