– Придешь – узнаешь! – И повесила трубку.

Чэнь Цзэво даже не предполагал, что с ним хочет встретиться Вэй Гунчжи. В маленькой комнате ресторана были только они вдвоем. Лицо Вэй Гунчжи при виде Чэнь Цзэво засветилось улыбкой, он подошел, чтобы пожать ему руку, и сказал, что этот ресторан принадлежит его другу, поэтому тут удобно разговаривать. Еда уже была заказана, чай разлит. Вэй Гунчжи распорядился, чтобы официант не входил без его указания, затем предложил Чэнь Цзэво сигарету, а когда тот взял ее, хотел помочь прикурить, но Чэнь Цзэво ответил, что справится сам. Они выкурили по две сигареты. Потом Вэй Гунчжи сказал:

– Мы можем не ходить вокруг да около. – И он рассказал обо всем, что знает.

Чэнь Цзэво выслушал и ответил:

– Господин Вэй, вы позвали меня, чтобы сообщить об этом? Я не отрицаю своей вины и уже подготовился к расследованию.

Однако Вэй Гунчжи рассмеялся:

– Судья Чэнь, вы напрасно меня обвиняете, я вас пригласил не для того, чтобы причинить вам зло, а чтобы помочь! Мы с Ду Мэй учились вместе, а еще мы друзья, разве ж я могу навредить вам?

– Помочь? Чем помочь?

Вэй Гунчжи изложил свои соображения. Если об этом деле не расскажут Ду Мэй, он сам или его подзащитный, то никто и не узнает. Ду Мэй – жена судьи Чэнь Цзэво, естественно, у нее нет причин говорить об этом кому бы то ни было. А что касается его подзащитного, то можно сделать так, чтобы тот тоже молчал. Он пояснил, что родители полицейского У Юна подали еще и гражданский иск, а материальное положение его подзащитного не дает ему никакой возможности оплатить сумму по этому иску. Поэтому он предлагает, чтобы судья Чэнь Цзэво дал необходимые деньги. А Вэй Гунчжи, естественно, никому об этом не скажет. Так он сможет прийти к консенсусу с подзащитным, и семья погибшего получит компенсацию. Получив деньги, они уже не будут столь яростно настаивать на высшей мере наказания. Находясь в таких трудных материальных условиях, торговец Чэнь Цзэво удовлетворит гражданский иск, и хотя это нельзя считать каким-то выдающимся поступком, он все равно расположит судей к себе. Такой результат удовлетворит всех: семья пострадавшего получит материальную компенсацию, его подзащитный – более легкое наказание, а судья Чэнь Цзэво продолжит свою судейскую карьеру.

Чэнь Цзэво спросил:

– А что получите вы, господин Вэй?

Вэй Гунчжи рассмеялся:

– Естественно, я тоже от этого выиграю. Ведь именно я добьюсь более мягкого наказания для моего клиента, а дело это будет широко освещаться в прессе. Но самое важное, что мы с вами станем друзьями.

Как говорится в одном древнем стихотворении, «Высятся горы и реки сплелись – кажется, нет пути; Ивы тенисты и ярки цветы – но за ними деревня стоит»[39]. Словно свет забрезжил в конце тоннеля. Судья Чэнь Цзэво внезапно почувствовал, что мир вокруг снова стал прекрасен. Только… тут он вспомнил, что он – председательствующий судья и носит то же имя, что и подсудимый, а дело это будет широко освещаться в прессе. С Ду Мэй-то проблем не будет, но трудно гарантировать, что другие журналисты не разнюхают какую-нибудь информацию. Это мучило его все эти дни, но он не находил решения. Вэй Гунчжи помолчал и произнес:

– Вы никак не можете придумать способ отказаться от этого дела?

– Ничего не поделать, извещение о слушании уже разослано. Я и с начальником уже говорил, но у меня нет разумной и веской причины для отказа.

Вэй Гунчжи подумал и сказал:

– Это легко. Если истец заявит, что у вас и ответчика есть родственные связи, то это будет рациональным основанием просить, чтобы вам дали отвод.