– Значит, – сказал я задумчиво, – это список экипажа и пассажиров парохода.

– А значки все эти зачем? – удивился Алешка. – И зачеркивания. Может, нас высадить хотят?

– Кто? Тетя Ланч? Скажешь тоже…

– Дим, а на обороте что? Посмотри.

А на обороте было еще загадочнее.

Там было написано:

«г. Калязин. 1 ч. а-на «УАЗ» – 62-12, 2 к. роб., 1 гол-ка и 2 к. пист.

г. Углич. 2 ч. а-на «Газель» – 34-38, 2 к. кук. и 2 к. пист.».

Прочитав эту тарабарщину, мы разом подняли головы и посмотрели друг на друга. С изумле-нием. – Шифровка, – сказал Алешка. – От Юстаса в Центр. Давай думай поскорее!

– А чего тут думать? – решился я. – Нужно все это на всякий случай переписать, а листок вернуть тете Ланч…

– И следить за ней. Что-то она мне не нра-вится.

Мы тщательно перекатали весь текст в Алешкин блокнот и постучались в соседнюю каюту.

– О! – обрадовалась тетя Ланч. – Том и Гек! Заходите.

– Тетя Геля, – вежливо сказал я, подавая ей листок. – Это не вы потеряли?

Она схватила листок, как голодная собака кость.

– Ой, спасибо! Где вы его нашли?

– Под столом, – ответил Алешка. – В са-лоне.

– Ой, какая я растеряха! – сокрушалась, вся сияя, тетя Ланч. И вдруг спохватилась: – А вы его прочитали, да?

– Вот еще! – возмутился Алешка. – Мы чужие письма не читаем.

И свои тоже, подумал я, потому что нам никто не пишет.

– Молодцы! – похвалила нас тетя Ланч. – Сбегайте тогда за моими разбойниками. Они, наверное, уже все деньги просадили.

Какая тут логика? Раз молодцы, так еще что-нибудь сделайте, да?

Но мы не стали отказываться и притащили Женьку с Тедькой, которые уже начали занимать деньги у пассажиров.

А потом вышли с Алешкой на палубу, осмотрели окрестности – не подслушивают ли нас? – покачали головами, и я сказал:

– Подозрительно.

А Лешка добавил:

– Очень!

На очередное подозрение, самое подозрительное и ужасное, нас невольно навела тетя Ланч уже на следующее утро.

Мы столкнулись с ней в узком проходе между каютами. Как всегда, она разыскивала близнецов и спешила к капитану. Лицо ее было очень встревоженным.

– Дети попали в беду, – бросила она нам и помчалась дальше в своем заграничном развевающемся балахоне.

Мы – за ней. Но когда перед нашим носом захлопнулась дверь капитанской каюты, мы поняли, что о случившемся можно узнать только одним способом, старым и надежным – подслушиванием.

Мы выскочили на палубу и подкрались под распахнутый иллюминатор, за которым слышались голоса. Взволнованный тети Ланч и спокойный, снисходительный – капитана.

– Дети попали в беду, – трещала тетя. – Они каким-то образом оказались в грузовом трюме.

– Успокойтесь, Ангелина Петровна, – басил густым голосом капитан. – Этого не случилось. Трюм заперт на ключ. Дети не могли туда пробраться.

– Но я слышала за дверью их жалобные го-лоса!

Тут капитан помолчал и ответил далеко не сразу. Каким-то подозрительно фальшивым тоном:

– Ну что вы! Какие голоса? Вам показалось. Вода журчит за бортом, колеса плещут плицами, блоки поскрипывают. Ну какие, право, голоса?

Тут мы заметили, что подслушиваем не одни. Рядом стояли с открытыми ртами близнецы – Женька с Тедькой.

– Вы где были? – спросил я. – Вас весь пароход ищет.

– Мы в шлюпке сидели, под брезентом.

– Тетя Геля! – заорал я. – Нашлись ваши киндер-сюрпризы!

– Вот видите! – пророкотал уже совершенно спокойный бас капитана.

– И никаких жалобных голосов. Не рассказывайте об этом никому, чтобы не стать объектом насмешек, – доброжелательно посоветовал «морской орел».

– Вы настоящий джентльмен, капитан!

Я отвел близнецов в сторону и строго спросил: