Резко повернув голову в мою сторону, девушка несколько секунд смотрела на меня в искреннем недоумении, затем же лицо её осветилось пониманием и она переспросила:

– Заклинание Тишины?

Я нахмурилась. Посмотрела на стык пола и стен ещё раз, внимательнее, и убеждённо проговорила:

– Это не заклинание Тишины. Это обычная магическая нить.

На какое-то время на и без того тихую лавку опустилась тишина… звенящая такая и откровенно нехорошая.

И я поняла, что не ошиблась в своих ощущениях, когда вооружённая скалкой лавочница этой самой скалкой с грохотом ударила о прилавок и в ярости прошипела:

– Ах он сдёргоумка колобродный! Окаём! Облуд! Белебеня бессоромная!

Это был шок. У меня, и слов таких не знающей, и у Уилльями Казэрта, который сначала молча слушал, а потом демонстративно скинул с плеч Бездонный рюкзак (это потому что вещи в него можно складывать бесконечно, а он как ничего не весил, так и не станет), достал из него блокнот, перо со стержнем, разместил это всё на прилавке и взялся что-то писать!

И вот он писал, а гневная лавочница решила пожаловаться. Мне.

– Вчера вечером маг приходил, – начала она вдохновенно, – пять золотых за работу взял, дал гарантию на год…

– А договор об оказании услуг вы подписывали? – Деловито, не отрываясь от написания в блокноте, осведомился боевой маг.

Брюнетка растеряно взглянула на него, затем печально на меня. Ответ был очевиден, хоть вслух и не прозвучал.

Пять золотых. За что? Даже за установку заклинания Тишины столько не берут. Тут дел-то на три минуты, а сил уйдёт… да маг вообще и не заметит, как они куда-то ушли, потому что там и тратится-то незначительная капля.

И вот именно поэтому, а ещё потому, что лавочницу жалко очень стало, я и спросила, скидывая свой рюкзак на пол рядом с прилавком:

– Можно, я посмотрю?

– Ой, – разом растерялась девушка, – если вам не сложно…

Уилл молча, но выразительно обернулся, не меняя позы и продолжая локтем на прилавок опираться, и пристально на меня посмотрел.

– Ты был прав, – сочла своим долгом сообщить, – тут правда шарлатанством пахнет.

И полезла под один из прилавков в поисках узла, которым маг-обманщик свою звукоподавляющую нить завязал.

И вот ползу я себе, ползу, стараясь не думать о том, что пачкаю ученическую мантию, смотрю на эту тускло сверкающую нить, а сверху раздаётся:

– А будьте так добры повторить, что вы там после облуда сказали? – Вежливо, до крайности вежливо попросил Уилл!

Я от удивления чуть носом в пол не уехала, но дальше было ещё удивительнее:

– М-м, девушка, – повысив голос, позвала лавочница, – а вашему парню плохими словами ругаться можно?

И я таки споткнулась. Рука просто сама как-то подкосилась. Но у меня тут как раз угол почти был, а потому я на четвереньках вывернула, сильно снизу вверх на удивлённую моим поведением девушку посмотрела, с шумом сдула с лица упавшую прядку волос и сказала:

– Во-первых, парень не мой.

– А во-вторых, – встрял Уилл и уверенно закончил: – можно.

А у меня тут… узла не было! И это удручало до крайности.

– Да, – только и сказала я и поползла дальше.

Обогнула лавочницу, приблизилась к дверному проёму, из которого она вышла, когда мы внутрь попали… хмыкнула безрадостно и даже не стала уточнять, есть ли шум в том, другом помещении. Потому что был, точно знаю! Нить эта несчастная в ту комнату и не заглядывала, так по краю помещения и шла!

Дальше я ползла уже очень возмущённо, гадая: будут ли ещё неприятные сюрпризы?

И вот не поверите: случился! Только я доползла до входной двери, под порогом которой и прятался злосчастный узел, как эта самая дверь взяла и распахнулась, чудом не угодив мне по лбу!