Все сразу поворачивали головы, и Арабелла тоже. Но когда она вновь бралась за шитьё или письмо, то обнаруживала, что пропали ножницы или ручка. Она принималась осматривать пол: не упали ли они. И тут раздавалось хихиканье. Значит, кто-то специально переложил их на подоконник или парту, чтобы её подразнить.

Арабелла пожаловалась Розмари на то, как её задирают, и та сочувственно выслушала подругу.

– Это просто ужасно! Не понимаю, почему они так поступают!

– Так разузнай, – сказала Арабелла. – Поняла? Только не говори, что это я тебя попросила.

И вот, когда Арабелла вышла из комнаты, Розмари набралась храбрости и спросила Дженни:

– Почему вы так гадко обращаетесь с Арабеллой?

– Потому что она этого заслуживает, – буркнула Дженни.

– Чем же она этого заслуживает? – поинтересовалась Розмари.

– А разве ты не считаешь её обманщицей и задавакой? – спросила Дженни. – Я вижу, что ты за ней бегаешь как собачка, но должна же ты понимать, что нечестно утаивать деньги, а потом тратить их только на себя и врать всем семь вёрст до небес.

Дженни пристально посмотрела на смущённую Розмари, и та потупила взор.

Она была слишком робкой, чтобы защитить подругу и не решалась сказать, что ничего об этом не знает. Но теперь, выслушав Дженни, Розмари вдруг осознала, что Арабелла и вправду была обманщицей.

– Да, это так, – наконец проговорила она. – Но неужели в этом вся причина?

– Она должна бы сама догадаться, – ответила Дженни нетерпеливо. – Уж не такая она дурочка.

Розмари не хотелось признаваться, что Арабелла понятия не имеет, за что к ней так плохо относятся. Но и с Арабеллой объясняться ей тоже не хотелось. Розмари, словно лист на ветру, качалась то в одну, то в другую сторону.

– Должна ли я ей теперь сказать? Пожалуй, нет. Она разозлится. Лучше промолчу. Или всё-таки сказать? Нет, не могу.

Так что Розмари ничего Арабелле не рассказала, а когда та её спросила, удалось ли ей что-нибудь узнать у одноклассников, Розмари только покачала головой.

– Они дразнят тебя потому… потому… просто ради забавы, – пролепетала она. – Уж такие они ужасные.

– Ох! – Арабелла покраснела от злости. – Тогда я сама на них пожалуюсь! Надо положить этому конец.

– Арабелла, пожалуйста, не делай этого! – взмолилась Розмари. – Они скажут, что ты возводишь на них напраслину, – и тебе же будет хуже! Поговори сначала со старостой: посоветует ли она тебе выступать на собрании?

– Уж к Элизабет я точно обращаться не стану! – заявила Арабелла. – Просить у неё совета? Нет уж, спасибо!

Арабелла, не подозревая, какую беду может на себя накликать, ненавидя всех и вся, кипела от негодования целую неделю и ждала собрания.

Наконец день настал. Арабелла, поджав губы, поглядывала на одноклассников.

«Погодите же! – словно говорил её взгляд. – Вот увидите, я выведу вас на чистую воду!»

Снова пустили по рядам коробку для денег, но на этот раз сбор был небольшой. Арабелла не положила ровным счётом ничего. Потом всем раздали по два фунта, и началось обсуждение текущих дел.

– Есть ли у кого просьбы?

– Можно мне ещё пятьдесят пенсов? Пожалуйста, Уильям, – попросила Белинда, вставая с места. – На этой неделе я получила письмо без марки, и мне пришлось заплатить за него двойную цену – пятьдесят пенсов. Наверное, моя тётя просто забыла наклеить марку.

– Пятьдесят пенсов Белинде, – распорядился Уильям. – Это не её вина, что ей приходится доплачивать.

– А можно мне шестьдесят пенсов на новый мяч? Пожалуйста, – робко спросил, вставая, маленький мальчик. – Мой закатился на железнодорожные пути, и мне не разрешили его оттуда достать.