Я же второй сорт. К своим двадцати годам я смирился, но порой всё таки бьёт обида.

С Аделинкой мы не очень дружны, да и как можно представить дружбу бунтаря и милой болонки. Она ведь реально выдрессированная. Занятия, гимнастика, пение, репетитор. Да меня в шестнадцать мотало так, что будь здоров, подростковый кризис, был ядерным. Она же будто и не человек вовсе.

-Явился, - с безразличием в голосе, замечает вышеупомянутая сестра, и дефилирует на второй этаж, окидывая меня пренебрежительным взглядом.

Ну и как с ней подружиться то? Глыба льда, не больше. В детстве она была другой. Весёлой, озорной девчонкой, что вечно таскалась хвостиком. Мне нравилось с ней возиться, мы много времени проводили вместе. Сейчас даже и не припомню, почему всё поменялось, и как так случилось, что мы стали совершенно чужими людьми.

-Тимофей, переоденься, - мама окидывает взглядом всё ещё мокрую одежду, - отец в кабинете, я предупрежу, что ты приехал, - она нежно треплет меня по щеке, будто мне всё ещё десять, и поднимается наверх.

Мысленно готовлюсь к взбучке, что неизбежна. Переодеваюсь в сухое и быстро иду в кабинет.

Отец сидит за столом, хмурится, да и выглядит так себе. На лбу залегли складки, рубашка расстегнута на верхние пуговицы, а рукава закатаны. Ему в этом году сорок пять исполнилось, сейчас он выглядит гораздо старше. Место мэра сделало с ним этот метаморфоз. До сих пор не понимаю зачем он согласился?! Жили же нормально, а теперь вот это всё. Ответственность, идеальность.

-Ты реально такой тупой или прикидываешься? - взревел отец, как только завидел меня на пороге. Меня такие выражения уже не трогают, просто фиолетово, я то знаю, что не тупой. А обстоятельства бывают разные. Вернуть время назад, всё равно бы не смог Лису, в таком состоянии одну оставить, тем более, что я виновник её стресса.

-Ты понимаешь, что я, блять, как тот сказочник, вечно придумываю тебе оправдания? - стучит кулаки по столу, от чего несколько листов лежащие наверху стопки, съезжают и летят на пол.

-Па...

-Молчи, щенок, я тебя просил, прийти? Говорил, что это важно?-молча киваю, заранее поняв, что слова в этом разговоре, мне не дадут вставить.

Чувствую себя котом насравшим в тапки, и мне не нравится. Странно ощущать себя таковым в двадцать лет. Я самостоятельный человек. Единица. Да он вырастил меня, но я ведь не смешивал никогда его с грязью, а он это уже делает регулярно. На душе гадко. Даже кривлюсь, и сжимаю кулаки. Не могу больше!

-Почему ты вечно всё делаешь наперекор? Что сложного было в том чтобы отсидеть тридцать минут, и ответить на пару вопросов? Ты меня вообще не уважаешь!

-Если бы я тебя не уважал, ты бы видел мою спину, уже после слова "тупой", -его глаза наливаются кровью, и в какой то момент мне даже кажется, что он способен, поднять на меня руку, но он лишь обессиленно падает на кресло, и роняет голову на руки.

-Я же для вас стараюсь..

-Для себя ты стараешься, бать, мне не нужно вот этого всего, - говорю резко, отрывисто, заводясь с пол пинка.

Вот уверен, что характер у меня в отца, и мама это частенько подтверждает, но найти мы общий язык так и не можем.

-Так катись отсюда, раз не нужно тебе всего этого, давай-давай, посмотрите-ка, нашелся мне тоже, все равно от тебя толка как с козла молока, и машину не забудь оставить! Посмотрим, сколько ты протянешь, без вот этого всего, - снова повторяет мои слова с надменным выражением лица.

Некоторое время стою, крепко сцепив челюсти, вот уж не ожидал, что разговор закончится так. Разворачиваюсь, схавав даже машину, в которую я вложил ровно половину стоимости.