Закончив намеченные работы, Стефан и Варфоломей с котомками за плечами и посохами в руках отправились в Москву. На третий день они вышли из леса на широкое поле. Солнце подвигалось к зениту. В воздухе стоял зной, дождя давно не было. Разбитая конскими копытами и повозками дорога пылила, потому братья шли по самой её кромке, задевая покрытую пылью, ещё не примятую траву. Дорожная пыль была везде – и на чёрном подряснике Стефана, и на серой холщовой рубахе Варфоломея, и на сапогах. По сторонам от дороги лежали никогда не кошенные луга, ещё зелёные, с пятнами ярких цветов. Слева луг уходил вниз по склону, скрываясь в ложбине, на краю которой стоял лиственный лес; справа луг простирался до соснового бора. Дорога поднималась на небольшой холм, взойдя на который, братья встретили путника, идущего им навстречу. Был он средних лет, коренастый, крепкого сложения. Войлочная шапка едва прикрывала копну русых волос, борода и усы аккуратно разглажены. Одет в длинную холщовую рубаху, подпоясанную бечёвкой, и такие же порты. На ногах лапти, за спиной котомка, в руке посох – обязательная принадлежность каждого странствующего.

Поравнявшись с путником, братья поклонились ему.

– И вам здоровым быть, – ответил путник с поклоном. – Далеко ли путь держите?

– На Москву, к митрополиту, – ответил Варфоломей. – Скажи, добрый человек, много ль нам идти ещё?

– Да вон она, Москва-то, – путник повернулся назад и указал посохом, – с дороги не собьётесь, да и мимо митрополичьих хором не пройдёте, они самые высокие, на холме у реки.

Братья посмотрели, куда указывал путник, и увидели едва заметные крыши домов и главы церквей.

– Благодарствуем. Спаси и сохрани тебя Господь, – сказал Стефан.

Братья поклонились путнику, тот ответил им тем же и удалился в сторону леса.

– Скоро уж в Москве будем, – бодрым голосом произнёс Стефан.

Варфоломей кивнул в ответ, затем, осмотрев одежду свою и брата, заметил:

– Но мы не можем в таком виде явиться к митрополиту.

Стефан тоже посмотрел на свою одежду:

– Ты же слышал, его дом стоит на берегу реки, там и почистимся.

И братья быстрым шагом пошли в сторону Москвы.

Солнце уже садилось, когда они подошли к палатам митрополита. Все строения были обнесены высоким частоколом, собранным из заострённых брёвен. У ворот их остановил монах.

– Какая нужда привела вас сюда, странники Божии?

– Идём из Радонежа, – ответил Стефан с поклоном. – Есть у нас дело к митрополиту, хотим просить благословения на освящение церкви.

– Проводи их, – обратился монах к проходившему мимо брату.

– Идите за мной, – сказал тот и повёл через двор к лестнице, ведущей в покои митрополита.

Двор был просторный, выложен тёсом. Напротив ворот стояла церковь с высокой колокольней, рядом двухэтажные палаты митрополита, за ними хозяйственные постройки. Строения добротные, сложены из толстых брёвен, крыты лемехом. Во дворе трудились монахи, завершая дневные дела.

Стефан и Варфоломей остановились перед церковью, перекрестившись, низко поклонились.

Следуя за монахом, братья поднялись на второй этаж, прошли по крытой галерее, вошли в небольшую комнату. У окошка, едва пропускавшего тусклый дневной свет, за столом работал старец. Свеча в деревянном подсвечнике освещала его сосредоточенное лицо, скрытое седой бородой. Скудную обстановку в комнате дополняла длинная скамья у стены, над дверью в смежную комнату висела икона Христа.

Старец, не взглянув на вошедших, продолжал работать. Сопровождавший братьев монах что-то тихо сказал ему и вышел из комнаты.

– Ждите, – промолвил старец, не отрываясь от письма.