Он очень старался не допустить в голос сарказма.

– Подобное не должно повториться, – сказал Ашфорд. – Сочтете, что кого-то следует выкинуть из шлюза, – обратитесь ко мне. Нажать кнопку должен буду я.

– Хорошо.

– Что «хорошо»? – выкрикнул капитан. Бык потупил взгляд. Он добился своего, надо и Ашфорду дать почувствовать себя победителем.

– Я хотел сказать: слушаюсь, сэр, капитан. Приказ получен, понят и будет исполнен.

– Именно так, черт возьми, – кивнул Ашфорд. – А теперь ступайте работать.

Закрыв за собой дверь, Бык привалился к стене и тяжело перевел дыхание. Вокруг гудел корабль – он остро воспринимал тихий гул воздуховодов, отдаленный ропот голосов, гудки и звонки множества работающих систем. Запах пластика и озона.

Бык шел на обдуманный риск – и выиграл.

Спускаясь с уровня на уровень, он ощущал нацеленное на себя внимание. В лифте попутчики отводили глаза. В холле перед кабинетом ему кивнула и улыбнулась какая-то женщина, нервная, как учуявшая кошку мышь. Бык ответил на улыбку.

В кабинете Серж и еще один из его команды – Казимир с Европы – подняли кулаки, приветствуя босса астерским жестом. Бык ответил тем же и спокойно прошел к своему месту.

– Что у нас?

– Два десятка посетителей, желающих заверить в своем почтении, – ответил Серж. – Откуда-то выплыло еще полкило порошка.

– Вот и хорошо.

– Я записывал посетителей. Пометить их в системе?

– Не надо, – возразил Бык. – Я сказал, что это пустяк.

Можете стереть список.

– Слушаюсь, босс.

– Я буду у себя, – сказал Бык. – Если что, дайте знать. И пусть кто-нибудь сварит кофе.

Он сидел на столе, поставив ноги на стул и склонившись вперед. Силы вдруг кончились. День выдался дурной, долгий, и тот ужас, который он носил в себе несколько недель, словно выбравшись из-под замка, набросился на него. Только через пару минут Бык заметил, что его ждет сообщение от Мичо Па. Старпом не запрашивала связь. Значит, разговаривать не собирается, а хочет просто что-то сказать.

На экране появилось ее лицо, освещенное снизу отблеском от терминала. Улыбка выглядела натянутой и кончалась где-то на уровне скул.

«Я видела, что́ вы сделали. Очень мило. Очень умно. По-«казали себя человеком АВП, заставили старика задуматься, не поддержит ли вас команда. ”Я больше астер, чем вы”. Изящно!»

Бык поскреб подбородок. Щетина с утра отросла и шуршала под ногтями, как наждак. Наверное, не стоило надеяться, что он этим делом не наживет врагов, но жаль, что врагом оказалась Па.

«Меня вы не обольстите. Мы оба знаем, что в убийстве нечем восхищаться. И забывать об этом я не собираюсь. Надеюсь, в вас еще жива душа, которая вам тоже не даст забыть».

Запись кончилась, и Бык устало улыбнулся погасшему экрану.

– Конечно, – сказал он терминалу, – и в другой раз буду помнить.

«Росинант» был немаленьким кораблем. Обычная его команда предусматривала больше дюжины матросов и офицеров, а в особых случаях он мог взять на борт еще и шестерых десантников. Чтобы справиться вчетвером, каждому приходилось исполнять по несколько обязанностей, так что на отдых оставалось не много времени. И поэтому в начале пути легко получалось не замечать четверку чужаков, поселившихся на корабле. Документалистам был закрыт вход в рубку, на шлюзовую палубу и в машинный зал, им оставались два жилых уровня: свои каюты, гальюн, камбуз и медотсек.

Моника была очаровательна. Спокойная, приветливая, обаятельная. Если хоть часть обаяния передавалась через камеру, не приходилось удивляться ее успеху. Остальные – Окью, Клип и Коэн – проявляли дружелюбие, перешучивались с командой, приглашали на ужин. Так сказать, протягивали руку дружбы, но Холден еще не разобрался, был ли это обычный медовый месяц, как всегда случалось в начале долгого пути, или более тонкий расчет. Возможно, и то и другое.