Собираюсь по частичкам и беру свой телефон в руки. Ищу контакт с именем «мудак» и закусываю губу прежде чем нажать на кнопку телефона. Делать этого не хотелось, но надо. Потому что это единственный человек, который может сейчас вернуть всё в норму. По крайней мере, на работе.

Слышу первый гудок и нервно тереблю листок, на котором стояла подпись Маликова. Пока идут гудки, пытаюсь прийти в норму. С этим человеком нужно быть уверенной и не колебаться.

Второй гудок обрывается, и я задерживаю дыхание, когда слышу ненавистный мне голос:

– О-о, Гордеева, – хорошо играет удивление, подонок. – А я всё ждал, когда ты позвонишь.

– Как видишь, дождался, – говорю сквозь зубы. По-другому не могла. Потому что это человек был мне противен. Я вообще не хотела работать с ним, потому то он был с гнильцой. Но Рома настоял – хороший товарищ, говорит! Который лезет ко мне в трусы. – Что за внезапные перемены? Ты в курсе, что подводишь меня и Рому, своего хорошего знакомого?

Стараюсь говорить вежливо. Ругаться сейчас было бесполезно. Потому что могу сказать то, отчего этот мудак вообще откажется сотрудничать со мной. Но сейчас только он мог вернуть всё на свои места.

– Я уже разговаривал с Березниковым и всё ему сказал. Разве он не передал тебе мои слова?

Хмурюсь, не понимая, о чём он говорит.

– Нет, – то есть, всё это время мой жених был в курсе всего, но молчал?

– Так вот почему ты так поздно позвонила, пупсик, – кривлюсь от этого прозвища, которым он иногда называл меня. – А я всё думал, что гордость свою одолеть не можешь. Унижаться не хочешь. А тут женишок… Забавно.

– С этим я разберусь потом, – отрезаю, не собираясь дальше слушать его бред. Проклятье, если Рома всё это время молчал, зная о том, что наш проект находится на грани срыва, я убью его. – Чего ты хочешь? Ты же сам прекрасно понимаешь, что у меня скоро проект стартует. Месяц, понимаешь? Мне нужно доделать всё за месяц. И здесь ты. Тот, кто отказывается от меня, при этом имея на складах всё то, что мне нужно.

– Ты прекрасно знаешь, чего я хочу, Кристин, – лукаво произносит, отчего я кривлюсь. – Придёшь на личную встречу, переговорим. Если так срочно, то буду для тебя свободен через час. В «Магнолии». Жду, не опаздывай.

И отключается. Просто берет и скидывает звонок. Потому что знает – я приду. Ибо у меня не было выбора.

Но перед этим я позвоню своему дорогому жениху, который не понимает, во что сейчас встрял. Потому что я вытрясу из него душу.

Отвечает он сразу. Не раздумывая, накидываюсь на него, пытаясь выяснить причину, почему он не сказал мне об этой проблеме раньше.

– Почему я узнаю, что Маликов расторг договор от каких-то бумажек, а не от тебя? Ты знаешь об этом уже несколько дней и молчишь. Ты в курсе, что это и твой проект? Нам нужно успеть сделать всё за неделю. Столько будет делаться отделка ландшафта в пятидесяти домах. Это нереально огромное количество людей, время которых уже проплачено. И мне нужны эти долбаные фонтаны и статуи, которые сейчас лежат на складе Маликова, но он не собирается мне их отдавать.

– Я сказал, что Илья хочет встретиться с тобой, ты сказала «нет», и я решил перенести этот разговор на потом, – скриплю зубами, потому что припоминаю что-то такое.

– И когда это «потом» настало бы? – спрашиваю нетерпеливо, злясь с каждой секундой всё больше и больше.

– Дома поговорим, у меня совещание, – да что за день сегодня? Почему все сбрасывают звонок до того, как я что-то скажу.

Выдыхаю, хватаю сумку, кидаю в неё телефон и выхожу из-за стола, направляясь к выходу. До «Магнолии» был как раз час пути. Мне хватит этого времени, чтобы настроиться на тяжёлый разговор.