На входе конвоир передает меня офицеру внутреннего поста и незаметно исчезает. Очередной гвардии поручик ждёт, пока я повешу шинельку, затем нейтральным тоном сообщает, что огнестрельное оружие полагается сдавать. Ну, да не вопрос! Расстёгиваю ремень, стаскиваю с него кобуру с наганом и передаю дежурному. Потому как ещё вчера пришёл к выводу, что любимый люгер здесь во дворце могут неправильно понять разные придворные чины. По этой же причине не брал с собой и «оборотня» – во избежание всяких там недоразумений с не в меру бдительной охраной. Лейб-гвардеец, улыбаясь уголками рта и пряча за этой гримасой свое столичное превосходство перед провинциальностью приехавшего фронтовика, оказывает дружескую услугу:

– Если желаете, господин штабс-капитан, можете оставить и свою шашку. Сие вовсе не обязательно, но вы же приглашены на чаепитие, и она здорово может вам помешать…

Действительно, за столом сидеть будет не совсем удобно, поэтому снимаю плечевую портупею и передаю «Анну Георгиевну» поручику, который подчеркнуто бережно убирает её в то же отделение шкафчика, что и наган, сделав об этом пометку в своей тетради. Затем, считая свой долг выполненным, вызывает дежурного скорохода, который должен быть моим гидом. Молодой человек, всем своим видом показывающий важность порученного ему дела, ведет меня длинным коридором, вежливо инструктируя при этом о правилах приличного поведения за столом в присутствии августейших особ, цитируя почти один в один петровское «Юности честное зерцало». Блин, после таких разговоров и кусок в горло не полезет! Идите нафиг, в гробу я видел всех вас с этими церемониями, не надо мне вашего чая!..

Пока, как самовар, закипаю, скороход передаёт меня, будто бандероль, следующему халдею по имени «помощник обер-церемонимейстера». Пока тот записывает мои данные в какой-то там журнал и еще раз инструктирует в стиле анекдота про чукчу в космическом корабле, в смысле – «это не трогай, то не бери», оглядываю себя со всех сторон в очень кстати висящем на стене зеркале, после чего этот самый помощник заводит меня в императорскую приёмную, где и будет всё происходить. Здесь я тут же попадаю под надзор еще одного дворцового служителя, большого бородатого дядьки в чём-то, богато расшитом золотым шитьем. Наверное, такой прикид называется ливреей, а сам дядька – лейб-лакеем или как-нибудь еще. Стоит настолько неподвижно, что сперва принял его за чучело, только вот последние не умеют моргать и чуть заметно снисходительно улыбаться. Ладно, оглядываемся по сторонам и делаем вид, что мы – в музее…

Большая комната… Стены отделаны дубовыми панелями в человеческий рост, поверх которых идет полка с расписанными деревянными тарелками, красиво оформленными бокалами, даже какой-то рог в серебряной оправе наличествует. С ними соседствуют картины на стенах, два пейзажа на крестьянскую тему… О, а вот и батальный сюжет. Немцы по снегу пытаются установить рекорд скорости в командном многоборье для упряжки с орудием, а наши им помогают штыками, да ещё и на заднем плане большая группа поддержки верхами несётся с шашками наголо… В углу слева от входа – большой камин, рядом стоят какие-то прибамбасы для его обслуживания, стилизованные под винтовки, составленные в козлы, с потолка на массивной цепи свисает большая бронзовая люстра. Посередине комнаты стоит накрытый для чаепития стол. Белая с золотом скатерть, такие же салфетки, расставленный в идеальном порядке сервиз, всякие тоненькие, аж боязно в руки взять, фарфоровые блюдечки, тарелочки, чашечки с изящной росписью, вазочки с печеньем и джемом, два небольших блюда: одно с пирожными, другое – со сдобой…