Тот, кто дышал в лицо Вольдемару, явно не злоупотреблял зубной пастой, прерывистое дыхание было довольно зловонным. Потом по щеке прошлось что-то скользкое и шершавое. Вольдемар приоткрыл глаза – клыки впечатляли. Судя по их размерам, собака была далеко не маленькой, а точнее, она была очень большой и лохматой. И плюс ошейник, а если есть ошейник, значит, есть и хозяин. И скоро этот неведомый хозяин придет за своей собакой. Справиться с этой псиной без оружия Вольдемар не сумел бы и в лучшие времена, а сейчас он и двигаться мог с трудом. Оставалось только ждать.

Почти сутки Вольдемар пролежал в расщелине около реки. Резкое движение или даже глубокий вдох причиняли боль, а все тело, казалось, превратилось в сплошной синяк. Медицинских познаний Дескина хватило на диагностирование трещины в ребрах от последнего удара о камень и большого количества гематом, но вроде ничего смертельного. Сильно мучило чувство голода, перебивающее даже боль, но есть было нечего, хорошо хоть с водой проблем не было. Но если уйти от реки, то воды набрать было не во что, а лежать здесь дальше было бессмысленно. Собравшись с силами и превозмогая боль, Вольдемар сумел взобраться по склону наверх. Здесь силы оставили его, к тому же уже темнело, и он, забравшись в очередную щель, заснул, а утром его разбудило собачье дыхание.

Хозяина этой лохматой зверюги не пришлось ждать долго.

– Балтазар, что ты там нашел?

Пес радостным лаем обозначил место своей находки. Хозяина еще нельзя было назвать стариком, скорее, он был пожилым человеком, лет шестидесяти. Среднего роста, лицо худое, морщинистое и загорелое. Телосложение скрывал просторный плащ, но по горному склону перемещался он довольно резво, помогая себе двухметровым посохом. Когда он увидел лежащего на камнях Дескина, то замер от удивления, а Вольдемар не придумал ничего лучшего, чем сказать:

– Здравствуйте.

– Добрый день, – ответил подошедший, потом рассмотрел Вольдемара внимательнее и добавил: – Предыдущий день был для вас не очень добрым. Это ведь вы стреляли в гвардейцев у нижнего моста?

– А есть еще и верхний? – постарался потянуть время Вольдемар.

– Есть. В десяти километрах выше по реке. Но не пытайтесь меня отвлечь от темы. Ограбили кого-то?

– Нет, я никого не грабил. А у моста был бой. Я стрелял в них, они в меня.

– Не грабил, значит. А акцент у вас какой-то странный, никогда не слышал. Вы случайно не шпион?

К такому вопросу Вольдемар оказался абсолютно не готов, и пока он соображал, как на него ответить, горец сделал свои выводы:

– Значит, и до нас война докатилась, никогда бы не подумал. В новостях только и слышишь: «мы побеждаем, мы побеждаем», а потом находишь республиканского шпиона буквально на пороге собственного дома.

Хозяин Балтазара остановился в двух шагах от Дескина.

– Хорошо вам досталось, – оценил он его состояние. – Ладно, вытаскивать вас отсюда надо в любом случае. Вот только как?

Разница в массе была килограммов тридцать, причем в пользу Вольдемара, но выход нашелся. Горец снял свой плащ, подбитый овчиной, расстелил возле пострадавшего и перекатил его на плащ. При этом поврежденные ребра были задеты, и от вспышки боли Дескин потерял сознание.

Когда Вольдемар пришел в себя, то понял, что он, раздетый, лежит на чем-то мягком. Открыв глаза, увидел над собой бетонную балку и серый пластиковый потолок. Но ни камеру, ни палату тюремной больницы помещение не напоминало. Дескин лежал на обычной кровати, два небольших окна были закрыты обычными стеклопакетами, а за окнами было темно. Без сознания он пробыл весь день как минимум. Превозмогая боль, Вольдемар попытался сесть, но не смог и упал обратно, к счастью, на мягкую подушку.