Я еще не успел толком осознать произошедшие со мной перемены, когда громко хлопнула дверь и в коридор с криком влетел еще один член нашего маленького отряда:

– Факелы! Много факелов. Там толпа народу и все идут прямиком сюда и очень быстро! Скоро будут у ворот.

– А трактирщик умен – прохрипел я, отлепляясь от стены и ощериваясь в злобном оскале – И золотишко наше к рукам прибрал и перед Церковью не провинился… Рикар, еще один выход есть? На задний двор.

– Есть. В главный зал, а оттуда через кухню. Идти сможете, господин?

– Смогу – кивнул я, и даже не соврал: с каждым мгновением ко мне стремительно возвращались силы – Веди. Алларисса, держись в середине. Пошли. Ходу!

От мощного пинка Рикара, дверь ведущая из жилой части трактира в главный зал затрещала, но устояла.

– Подперто с той стороны! – выкрикнул Мукри, приникнув к полу и заглянув в щель под дверью.

– А ну отойди! – рявкнул здоровяк, выхватывая топор.

Несколько сильных ударов и дверь превратилась в груду щепок, а мы ввалились в пустой зал, перешагивая через наваленные у двери столы и лавки. Не теряя ни мгновения, здоровяк повел нас к неприметной двери в тыльной стене зала. Единственное что я успел заметить, так это грубо оштукатуренные стены, широкий камин наполненный еще тлеющими углями и единственную на весь трактир старую картину, висящую над каминной полкой. Мой взгляд выхватил изображенных на потускневшем от времени полотне тощего паренька с немного дурацкой улыбкой и сидящую у него на правом плече вихрастую куклу.

Донесшиеся до наших ушей крики и пробившийся сквозь окна тусклый свет возвестили что пришедшие по наши души горожане уже совсем рядом.

– Ходу! Ходу! – рявкнул я, хватая споткнувшегося гнома за шкирку и толкая вперед – Живо!

Оказавшись на заставленной разделочными столами, кувшинами и бочонками кухне, я чуть замедлил шаг и быстро оглядевшись по сторонам, крикнул:

– Здесь!

– Стой! Что в этих кувшинах у стены? И в бочонках?

Не задавая лишних вопросов, здоровяк шагнул к выстроившимся на широких полках сосудам и заглянув внутрь, коротко доложил:

– Вино. Пиво. Масло.

Уцепившись за последнее слово, я приказал:

– Масло на пол! Мукри, сбегай в зал и зачерпни полный совок углей, что еще не потухли, и разбросай по залу. Прихвати кувшин с маслом и разлей повсюду. Остальные на задний двор и ждать!

Рикар сходу уловил мою мысль и коротко кивнув, принялся скидывать наполненные маслом кувшины на пол. Кухня наполнилась звоном бьющейся посуды, по полу разлилась блестящая лужа масла, увеличивающаяся с каждой секундой.

– Достаточно! Поджигай – приказал я, стоя у распахнутой двери – Мукри, сюда!

Рикар дотащил последний кувшин до кухонной печи, оставляя за собой длинный маслянистый след, распахнул заслонку, щедро ливанул содержимое внутрь и тут же отпрянул в сторону. Ярко полыхнувшее пламя с ревом вырвалось из заслонки и взвилось к бревенчатому потолку. Языки огня побежали по полу, разбегаясь в разные стороны. Дальше я смотреть не стал – упругая волна горячего воздуха ударила в меня и я с воплем вылетел на холодный двор:

– Выбирайтесь!

Надсадно кашляющие здоровяк и пират выскочили следом и кинулись за мной, к уже широко распахнутой калитке, где нас дожидались остальные.

– Ходу! Ходу!

Спотыкаясь и падая мы бежали по ночной улочке, а за нашими спинами разгоралось бушующее пламя. Коротко оглянувшись, я сквозь прорези шлема увидел языки огня вырвавшиеся из двери кухни и взметнувшие к небу чадные струи дыма. Приютивший нас на одну единственную ночь трактир «У Жирного Пита» горел, а в воздухе уже раздавались первые крики горожан: