– Чем я имею право распоряжаться? – весело спросил неслышно подошедший муж. – Арви, при всём уважении – брысь, это место жениха. Тебе ещё рано.

Дядя и племянник захохотали, и Виррис следом невольно улыбнулась. Бьорд, который не Вейсдгар, а Зоратт, опустился на освободившийся стул и подтянул к себе полупустой бокал.

– Стало быть, Арви, ты развлекал мою супругу жалостливой сказочкой о моем происхождении? – насмешливо продолжил Зоратт и поднял блестящие глаза на Виррис. – Я всё слышал.

Она округлила глаза:

– Слышали? Но вы стояли в другом конце зала!

– У дяди отменный слух, – с улыбкой пояснил Арви. – Как и у всех нас. – К тому же, я не солгал ни единым словом. Я только удивлён, что ты, Бьордхард, сам не сделал этого. Неужели ты стыдишься родства с нашим скромным кланом?

Виконт откровенно веселился и подкалывал. Виррис в замешательстве переводила взгляд с одного на другого и никак не могла ухватить ускользающую мысль.

– Кстати, о родстве, – отсмеявшись, вспомнил Бьорд и шутливо погрозил племяннику пальцем: – Арви, если тебе приспичит гулять в ночи, как у тебя иногда бывает, будь добр…по возвращении домой не отсвечивай, пожалуйста, перед домочадцами голым за…

– Дядя! Я позаботился о достаточном количестве зачарованной одежды! Это раз. Я приручил…свою магию, больше никаких сюрпризов, это два. Ручаюсь, больше никакого конфуза.

И опять сидит, невыразимо прекрасный, и посмеивается.

– Я не понимаю, о чём речь, – призналась Виррис. – Что не так с одеждой?

– Всё так, – успокоил Арви. – Моя способность…ммм…моя магия не сразу мне подчинилась, и в предыдущий визит бывали курьёзы. Это не опасно, но были случаи, что одежда на мне…очень сильно страдала. Но, Бьордхард, это было больше года назад!

– Угу, – саркастически хмыкнул Бьорд. – Страдала она. Я прошу, Арви, если не ради меня, то хотя бы своё доброе имя береги. Не думаю, что Бальдеру будет приятно узнать, что в цивилизованном Калдигерне его наследник отсвечивает в непотребном виде. А лучше бы ночами оставался под крышей.

– Я бы рад, – примирительно улыбнулся племянник, – но иногда требуется размяться.

Виррис снова почувствовала, что ей говорят не всё, но под её пристальными взглядами мужчины улыбались старательно безмятежно и успокаивающе.

А потом она танцевала. Танец с виконтом Ольверским оказался ещё большей пыткой, чем плавные скользящие па в объятиях мужа. Арви был исключительно учтив и галантен, но каждое прикосновение било её разрядами молний, а внимательные глаза вызывали предательский румянец, грозящий затопить целиком, до самой линии декольте. Виррис едва дышала и старалась не сталкиваться с ним взглядом, а его руки, поочерёдно захватывающие в плен то одну, то вторую ладонь, были горячими, хотя девушка отчего-то ожидала морозного холода. Стихия льда – значит, и на ощупь лёд, а он полыхал костром. Арви танцевал лучше её мужа, легче, увереннее. И хотелось, чтобы музыка не смолкала, продлевая неспешный элегантный танец до бесконечности.

***

Первым из гостей с праздника удалился племянник. Заверив, что тихие, почти семейные посиделки в узком кругу понравились ему чрезвычайно и даже больше, чем пышные празднества на три сотни человек, юноша совершенно очаровательно зевнул, извинился и ушёл к себе.

– Парень прибыл в Калдигерн ночью, – пояснил муж. – И несколько часов добирался до Леавора.

А выглядел бодрым и цветущим, с таким свежим цветом лица. Вот она, сила молодости.

Виррис окинула рассеянным взором сразу поблёкшее, потерявшее свет помещение. Ей необязательно сидеть до последнего гостя, но их и так немного, и эти искренние, радушные лица… Она подавила вздох и осталась. Фейерверков и красивых магических иллюзий в вечернем зимнем небе не планировалось, да и хотелось ли ей этих иллюзий, таких же ложных, как её временный брак?