Все заговорили разом, сверля его глазами.

Вдох – выдох.

Филипп уверенно кивнул Клейтонам: знал, что друзья очень волнуются за него. Но ведь он этого и ожидал, поэтому подготовился. Хватит прятаться! Он должен отомстить за смерть брата.

Не успели они войти в бальный зал, как от группы гостей в центре отделилась молодая леди в платье цвета сапфира и бросилась им навстречу. Знакомая походка, так хорошо ему знакомые кудрявые темные волосы и темно-карие глаза. Филипп не сводил с нее глаз. Несомненно, она направлялась именно к нему. Вот оно, мгновение, которого он ждал и боялся почти год.

Остановившись перед ним, полными слез глазами она посмотрела ему в лицо. Но это еще не все. Не было сомнений: в ее глазах сверкнула вспышка гнева, и прекрасное лицо обратилось в каменную маску.

– Филипп? – произнесла она едва слышно, и в ее устах его имя прозвучало как обвинение.

Ее голос был для него как удар кинжала в грудь. Он не слышал его… сколько? Три года! Все это время он лишь получал от нее письма, да и те потом где-то затерялись… все, кроме одного, которое хранилось у самого сердца в тот миг, когда выстрел свалил его со спины Алабастера и отправил в небытие.

Она стала старше и очень похудела. Печаль проложила едва заметные морщинки в уголках глаз. Ему было физически больно смотреть на нее. Она была так красива!

За эти три года он не раз мечтал о том, как они встретятся, но и вообразить себе не мог… Жаль, что так получилось. Как жаль…

Софи судорожно вздохнула. Филипп – мужчина, которого она так долго любила и которого считала погибшим почти весь прошлый год, – стоял перед ней: живой и даже здоровый.

Она сдерживалась изо всех сил – слезы, которые могли хлынуть в любой момент, жгли глаза.

– Это и в самом деле вы, – проговорила Софи.

С такого расстояния ей можно было рассмотреть каждую черточку его лица, знакомый изумрудный цвет глаз и крошечный шрам под губой, а еще почувствовать его запах: аромат мыла и сандала, отсылавший память совсем в другое время и в другое место. Казалось, это было сто лет назад.

А в следующее мгновение за ее спиной раздался невообразимый грохот. Софи подскочила и резко обернулась – как раз чтобы увидеть, как рухнул к ногам лакея тяжелый серебряный поднос, уставленный бокалами с шампанским. Сие возмутительное происшествие, казалось, заставило время остановиться. Когда Софи снова перевела взгляд на Филиппа, он показался ей незнакомцем, совершенно незрячим.

– Филипп? – Она опять произнесла его имя, вложив в интонацию всю боль и гнев, который бушевал в ее сердце. Ей хотелось дотронуться до него, ударить, встряхнуть…

Он не удостоил ее даже мимолетным взглядом. На лбу выступили бисеринки пота. Филипп продолжал упорно смотреть в дальний угол бального зала как загипнотизированный. Хорошенькая молодая женщина – леди Клейтон, кажется? – легонько коснулась его плеча.

– Все хорошо, Филипп.

Софи стиснула зубы. Все хорошо, значит? Неужели Филиппа так взволновало присутствие Софи, а леди Клейтон пыталась его успокоить? Она еще раз взглянула ему в лицо. Нет, он по-прежнему смотрел не на нее. Ужас ледяной рукой сжал ей сердце. Вот, значит, как? Филипп намерен ее игнорировать? Да будет так. Он оставил ее: все эти месяцы позволял думать, что его нет в живых, а теперь смотрел сквозь нее, и явно не на стену.

У Софи так и чесалась рука: залепить бы ему пощечину, или сделать еще что-нибудь непотребное, чтобы он пробудился от своей апатии. Но нет. Она не станет устраивать сцен или уподобляться оскорбленной деревенщине. Она выше этого. Она уже потеряла его однажды и сумела пережить потерю. Справится и теперь.