Я удивлялся самому себе. Несмотря на головную боль, вполне годящуюся в праматери всех похмелий, мое сознание вдруг сделалось кристально ясным.

– Капитан, он открыл глаз.

– Мурген! Слышишь меня?

Я проверил, действует ли язык. Из моих уст исторгся невнятный лепет.

– Это был очередной приступ. Мы провозились с тобой два дня. – Голос Костоправа звучал холодно, словно я нарочно противился возвращению. – Ладно, Гоблин, процедуру ты знаешь; пусть встанет и походит.

Я вспомнил, что уже несколько раз все это проделывал. Сейчас в голове не царил такой сумбур и легче было отделить прошлое от настоящего.

Гоблин схватил меня за правую руку, а Костоправ обнял за пояс слева. Рывок – и я на ногах.

– Я помню, что надо делать.

Они не разобрали моих слов.

– Ты точно вернулся? – спросил Гоблин. – Не провалишься снова в прошлое?

Я кивнул, и это получилось хорошо. Может, попробовать язык глухонемых?

– Опять Дежагор? – спросил Костоправ.

В моем разуме мысли связались друг с другом. Пожалуй, этих связей стало даже больше, чем нужно. Я еще раз попытался говорить:

– Та же ночь… Снова… Чуть позже…

– Опускай, он уже почти в порядке, – сказал Костоправ. – Мурген, ты и теперь не уловил никаких намеков? Нет ли хоть малейшей зацепки, чтобы мы смогли вытащить тебя из замкнутого круга? Ты нужен мне здесь. Постоянно.

– Ничего. – Я умолк, чтобы перевести дух. В этот раз я приходил в себя быстрее. – Даже не понял, когда это началось. Просто внезапно оказался там, словно полтергейст меня затащил, и не было мыслей о будущем. А через некоторое время стал Мургеном, просто Мургеном, и никаких тревог и неправильностей, как сейчас.

– Что еще за неправильности?

От неожиданности я вздрогнул и обернулся. В комнате, словно из-под земли, возник Одноглазый. Занавеска, скрывавшая половину комнаты, еще колыхалась.

– А?

– Что за неправильности ты имеешь в виду?

Я сосредоточился и понял: сам не знаю, что имел в виду.

– Непонятно. – Я покачал головой. – Ускользнуло… Где я? То есть когда?

Костоправ обменялся с колдунами многозначительными взглядами и спросил:

– Помнишь рощу Предначертания?

– Еще бы! – Меня снова пробрал холод, и тут я понял нечто очень важное: никаких воспоминаний о прежних посещениях этой комнаты у меня нет, хотя должны быть.

Значит, я все еще в прошлом. Только не в столь далеком – ведь от Дежагора меня отделяют годы.

Тогда я попытался вспомнить будущее. И вспомнил слишком много. Эти воспоминания заставили застонать.

– Может, его еще поводить? – предложил Гоблин.

Я покачал головой:

– Нет, я в норме. Давайте подумаем. Сколько времени прошло между этим приступом и предыдущим? И сколько – с тех пор, как мы вернулись из рощи Предначертания?

– Вернулся ты три дня назад, – сообщил Костоправ. – Я велел тебе доставить пленных во дворец. Ты их повел – и потерял тенеплета по пути, при обстоятельствах столь загадочных, что я приказал всем братьям Отряда повысить бдительность.

– Да старый он был, – сказал Одноглазый. – Просто окочурился с перепугу. Никаких загадок.

Головная боль не проходила. Я помнил те события, но столь же смутно, как и все, что происходили незадолго до прежних припадков.

– Я почти забыл, что там было.

– Краснорукий обманник был доставлен целым и невредимым. Тем же вечером мы собирались его допросить. Но ты, вернувшись к себе и едва переступив порог, отключился. Твоя теща, дядя, жена и шурин это подтвердили – наверное, в первый и последний раз обойдясь без свары.

– Да, не похоже на них. Старуха, в точности как Одноглазый, по любому поводу спорит, лишь бы последнее слово осталось за ней.