Баллисты ухнули. Выпущенные ими бревна не попали в Тенекрута. Тот отозвался наспех созданным зарядом волшбы, превратив в пыль несколько кубических ярдов стены далеко от моих ребят.

Шум на другом конце города все нарастал. Похоже, даже приблизился к нам.

– Они в городе, – сказал Ваше Сиятельство.

– Их уйма, – подтвердил Бадья. – Теперь его чистить не перечистить.

Люблю позитивное мышление.

Я пожал плечами. Могаба не доверяет нам зачистки, это привилегия его наров и таглиосцев.

Нам же лучше. А Могаба пусть нажрется дерьма до отвала.

Мне здорово хотелось вздремнуть. До чего же длинный день, и все никак не закончится. Ох-хо-хо… Ничего, скоро мне обеспечат сон. Вечный.

Через некоторое время мне донесли, что на улицах появились небольшие отряды южан, истребляющие всех на своем пути.

– Командир!

– Дрема? Что стряслось, отрок?

Дрема – таглиосский шадарит, принявший присягу чуть раньше, чем я решился взяться за перо. Когда бы он ни попался мне на глаза, непременно клюет носом. Выглядит как четырнадцатилетний и хорош собой. До смазливых мальчиков охочи мужчины всех трех крупнейших культов Таглиоса. И душилы посылали самых красивых своих сыновей заманивать жертвы в смертельную ловушку.

Что ни город, то норов. И с местными обычаями, нравятся они тебе или нет, нужно считаться. Впрочем, Дрема старался придерживаться наших правил.

– Командир, – доложил он, – южане продвигаются сюда, а нары даже не пытаются им мешать. Вообще не трогают тенеземцев с той минуты, как те прорвались за стену. Пока южане не повернут к казармам, нары не зашевелятся.

– Это они нарочно? – поинтересовался Бадья.

– Что за дурацкий вопрос, – буркнул кто-то.

– Нет, поди ж ты! – зарычал Одноглазый. – Ну, все, лопнуло мое терпение! Если эта чванливая черная елда посмеет к нам сунуться…

– Заткнись, Одноглазый. – Случившееся с трудом укладывалось у меня в голове. Однако Могаба был вполне способен направить противника на нас, чтобы решить вопрос внутриотрядного первенства. Ему хватит бесстыдства считать это блестящим решением нескольких проблем сразу. – Чем сотрясать воздух, давай лучше поразмыслим. Лучший способ привести Могабу в чувство – свернуть его план в трубочку и затолкать ему в задницу, причем без смазки.

Пока прочие пыхтели над столь каторжной работой, как мышление, я расспросил Дрему поподробнее. К несчастью, кроме приблизительных направлений движения южан, что пробивались вглубь города, он почти ничего не знал.

Пенять на тенеземцев не стоило. Все солдаты с начала времен радостно хватаются за возможность ударить в точку наименьшего сопротивления.

Быть может, нам удастся воспользоваться этим и завлечь в ловушку часть прорвавшихся.

Я даже увидел забавную сторону нашего положения:

– Могу спорить, Костоправ предсказал бы это за месяц вперед – с его-то паранойей насчет друзей и союзников.

Неподалеку согласно каркнула ворона.

Я должен был учесть такой поворот. «Далекое» не значит «невозможное». Нужно было составить план действий и на подобный случай.

Одноглазый сделался необыкновенно серьезен:

– Если Дрема прав, догадываешься, что это значит?

– Отряд воюет сам с собой?

Недомерок отмахнулся от моего предположения, как от докучливой, но мелкой мошки:

– Допустим, Могаба предоставил южанам коридор, хочет избавиться от нас их руками. Однако им еще надо пройти сквозь паломников.

Что это значит, я сообразил почти сразу:

– Вот мерзавец! Вынуждает их бить тенеземцев ради самозащиты! Хочет, чтобы они истребляли его врагов…

– Может, этот змей куда хитрее, чем мы думаем, – проворчал Бадья. – Здорово он изменился после Гиэ-Ксле.