– Вот мы и пришли, – произнес Робин. – Спокойной вам ночи.

И растаял во тьме, словно его и не было вовсе!

– Славный какой мужчина, – мечтательно произнесла Леся. – И сдается мне, что он на тебя запал.

– Не очень-то обольщайся на этот счет. Тебе еще не скоро удастся пристроить меня в хорошие руки.

– Почему? Роб тебе не понравился?

– Он – женат.

– Да ты что? – изумилась Леся. – В самом деле женат?

– Уверена, что толстая уродливая корова, которая приставала к нему в начале свадьбы, – это его жена.

– Нет, тут что-то не сходится.

– Все так, как я тебе сказала.

– А почему же он пошел нас провожать? Да еще ночью? Почему он не дома с женой?

– Почему, почему! – разозлилась Кира. – Откуда я знаю почему!

Леся покосилась на подругу. Кира так злилась только в том случае, если бывала раздосадована. А почему она раздосадована? Да ясно как белый день, потому что ей понравился этот самый Робин.

– Надо будет завтра же разузнать про него у Аньки! Она знает в поселке всех. И уж сможет порассказать нам про этого Робина Гуда и его личную жизнь немало интересного.

И все еще слегка покачиваясь, девушки пошли по узкой тропинке к дому. В самом деле это был дом Давида. Дверь в летнюю пристройку, которую отвели питерским гостьям, была открыта. И девушки были этому искренне рады. Иначе сами они могли бы ее искать хоть до утра. А так просто завалились в свои кроватки и заснули до самого утра.

Утро было солнечным. И открыв глаза, Кира невольно подумала, что именно таким и полагается быть всякому утру, с которого начинается отсчет ее новой великой любви.

Леся еще спала. Непостижимым образом она спала, не реагируя на вопли детишек за окном, затеявших во дворе игру, которая заключала в себе элементы жмурок и пряток и сопровождалась дикими воинственными воплями, когда кого-то брали в плен.

– Милые детишки, – зевнула Кира, выглянув во двор и немедленно получив за свое любопытство кожаным мячом по лбу.

В голове, которая и так после вчерашнего застолья не отличалась особой крепостью, мгновенно вспыхнул разноцветный фейерверк.

– Ой, тетя Кила! Пластите нас! – услышала она голос Игорька.

– Ничего, ничего. Играйте, детишки.

Последнее Кира договаривала, уже сползая по стенке в прохладный полумрак их безопасного убежища. Только тут она дала выход своим чувствам.

– Что случилось? – открыла наконец глаза Леся. – Что ты стонешь? Голова болит?

– Угу.

– У меня тоже. Наверное, это похмелье.

– Угу.

– Пивка бы сейчас.

– Угу.

– Но пива нету.

– Угу.

– Интересно, как на Кавказе лечат похмелье?

Похмелье лечили горячим бульоном. Собственно говоря, это был даже не бульон, а растопленный студень, сваренный из телячьих хвостов, копыт и головы. К нему полагалось кислое молоко – тан. И тертый чеснок, разведенный в небольшом количестве того же бульона. Поначалу подруги сомневались, что смогут проглотить хотя бы ложку этого хаша, так называлось блюдо, но, попробовав, неожиданно увлеклись. И сами не заметили, как опустошили целую глубокую миску.

После горячей пищи желудку стало комфортно, голова болеть перестала, и даже рассудок снова стал подавать о себе весточки. Пока еще очень скромные и даже робкие. Но лиха беда начало!

– И куда мы сегодня пойдем?

– Как куда пойдем? – удивилась Аня. – К Тамаре и пойдем. Свадьбу догуливать.

– Свадьба была у нее вчера.

Анька снисходительно усмехнулась. И за нее ответил Давид.

– Это у вас свадьба длится один день. А у нас бывает так, что на свадьбе гуляют целую неделю.

– Ну да!

– Все зависит исключительно от щедрости и хлебосольства самих хозяев.

– И долго будет длиться эта свадьба?