Впрочем, Кузнецов относился к своим коллегам с большим уважением, помня об их немалых заслугах перед Россией. Старикам это было приятно, и со временем, убедившись, что, новые методы лечения, предложенные Кузнецовым, показывают высокую эффективность, они сменили гнев на милость и перестали ворчать и поругивать втихаря «этого выскочку, появившегося неизвестно откуда».

Повстречал Алексей и Илью Буяльского, который в данный момент трудился в Императорской Медико-хирургической академии и Академии художеств. Один из ведущих русских хирургов заинтересовался некоторыми инструментами, которыми пользовался Кузнецов во время операций, и попросил разрешения изготовить их копии на Хирургическом инструментальном заводе, где Илья Васильевич с 1829 года занимал должность управляющего. Алексей презентовал Буяльскому набор инструментов, правда, взяв предварительно с него слово, что тот не будет передавать их третьим лицам. Ему не хотелось, чтобы шустрые иностранцы скопировали эти инструменты, а потом втридорога продавали их русским медикам.

В общем, работы у нового лейб-медика императора было много. Он изредка виделся со своим одноклассником Шуриком Шумилиным, чтобы обсудить кое-какие вопросы, в которых тот, ставший уже опытным царедворцем, разбирался лучше него. Сегодня вроде бы после обеда в делах было «окно», и Алексей решил посидеть с другом за «рюмкой чая» и поговорить за жизнь…

Шумилин сидел за письменным столом в своем кабинете на Кирочной и вдумчиво изучал какие-то бумаги. Сникерс, приветливо виляя задом, подбежал к Кузнецову и, обнюхав его, ткнулся холодным носом в его ладонь.

– Привет, собакевич, – Алексей почесал за ухом пса, – как ты насчет погулять?

Сникерс, услышав это заманчивое для него предложение, гавкнул и нетерпеливо стал перебирать лапами.

– А что, Леха, может, и правда пойдем, чуток проветримся? – сказал Шумилин, убрав бумаги со стола в массивный секретер. – А то я тут совсем закис, сижу, разбираюсь с делами здешними, весьма странными.

– Ты имеешь в виду дела иностранные? – поинтересовался Кузнецов. – Так графа «Кисельвроде» Николай вынес на лопате, а генерал Перовский под иностранцев ложиться не намерен.

– В общем-то ты прав, только вот в чем штука – Карлушу смайнали, но креатур его в доме у Певческого моста осталось еще немало. И они пакостят Перовскому по мере своих сил и возможностей. Причем если бы только из-за неприязненного отношения к новому начальству! Есть у меня данные, что кое-кто делает это по заданию своих забугорных друзей. Я тут общаюсь с майором Соколовым – ты знаешь этого весьма толкового молодого человека – и иной раз просто за голову хватаюсь. Такие вещи господа из МИДа отмачивают, что мама не горюй. Причем когда им начинают за эти дела фитиль вставлять, то они дружно включают дурку и оправдываются – мол, бес попутал, недоглядели, недодумали…

А насчет прогуляться – я не против. Вспомним нашу молодость, когда мы с тобой после уроков бегали в Таврический сад. Правда, ни игротеки, ни карусели, ни стадиона здесь еще не построили. Сейчас я оденусь, возьму поводок – заодно выгуляю Сникерса.

Ротвейлер, увидев в руках Шумилина поводок, стал скакать вокруг него, поскуливая и виляя бесхвостым задом.

Кузнецов заметил, что, набрасывая на плечи теплую шинель – прямо Акакий Акакиевич, – его друг достал из ящика письменного стола ПМ и сунул его в карман. Увидев удивленный взгляд Алексея, Шумилин нахмурился и пояснил:

– Видишь ли, дружище, времена сейчас тревожные. Я ведь рассказывал тебе про то, как ко мне на днях завалился с визитом британский гость, который с ходу попытался меня купить. Я вежливо отправил его в пешее эротическое путешествие, но кое-какие выводы для себя сделал. В таких случаях лучше подстраховаться. Кстати, и тебе не помешало бы обзавестись стволом. Ребята из «конторы» подогнали небольшой арсенальчик короткостволов. Даже император выпросил для себя АПС и теперь палит из него в подвале Зимнего почем зря – он там для себя тир оборудовал. Я не успеваю ему патроны подкидывать.