– Егор… – прошептал Матвей.
– Лейтенант, шагай назад! – голос Третьякова не заставил его сдвинуться ни на миллиметр. – Лейтенант, твою мать! Назад!
Но поздно, монстр отреагировал на присутствие врага. На близком расстоянии ему не надо было делать рывок. Мегистотерий махнул лапой, прогнав когти от плеча до бока человека.
Матвей молниеносно отскочил, и это спасло ему жизнь, потому что Егор не разрезал ему внутренние органы, а только полоснул по рёбрам. Но Матвея крутануло от этого касания в вихре капель крови, он отлетел в сторону, упал.
– Огонь! – закричал командир спецназа.
Меги, следуя за первым атакующим, бросились на людей. Пули врезались в их броню, замедляя смертельную схватку всего на секунды.
– Егор, стой! – Матвей вскочил, не ощущая боли, ринулся ему наперерез.
Мегистотерий снёс его грудью, так что парень снова отлетел, проехал по земле, тормозя коленками, но вскочил, опять побежал к брату. И мег, издав злобный рёв, переключил всё внимание на отчаянного человека рядом с собой.
За спиной Спецова кричали:
– Ложись, ложись!
Но Матвей не мог. Спецназ стреляет! Они убьют Егора! Решения не было, никакого. Он просто встал между людьми и монстром, который точно не промахнулся бы с ударом во второй раз!
Мег ринулся в атаку, но…
Матвей не дышал, не понимал, что происходит. Вдруг прекратилась стрельба. Только сквозь гул в голове от бешеного потока крови, захлёстывающего мозг, слышались голоса.
Приятный женский говорил:
– Оружие опустить, всё в порядке.
– Господи, Лазарева, как вовремя, – со вздохом облегчения отвечал Третьяков.
Было слышно, как щелкают предохранители, возвращая оружие спецназовцев в безопасный режим.
– На три часа одних оставила, и уже ЧП, – говорила женщина.
– Да вот этот, придурок, блин! – выругался Паша.
Третьяков видел, как Анна прыгнула с борт-площадки. У него даже сердце замерло на мгновение. Не знал же, что Лазаревой прыгать так не в первой, и не учёл часть состоявшейся мутации. Мышцы и кости Анны функционировали теперь по-другому. Так что с возможностями организма всё в порядке, надо только знать технику выполнения такого прыжка. А её уже опробовал Багиров, сиганув когда-то с края чаши до самого дна.
Анна пару раз оттолкнулась стопой от остей, пересекающих пространство, меняя вектор движения и срезая скорость падения. Добралась до места едва не случившейся трагедии секунд за двадцать.
Паша подошёл к неподвижному Спецову, со злостью пихнул его кулаком между лопаток:
– Эй, отомри!
Вот повернётся и можно прям врезать.
Но Матвей так и стоял, поражённо глядя на то, как мегистотерии возвращаются на место и укладываются бок о бок. Они едва касались головой пола, как глаза закрывались и дыхание выравнивалось. Засыпали почти мгновенно. Только его брат… так и стоял перед ним, глядя сквозь него пустыми глазами.
Морды Егора внезапно коснулась рука. Матвей повернул голову, увидел лейтенанта Лазареву, на шее которой ярко-ярко светилось БПУ. Она улыбнулась, сильно растёрла морду мега ладонями:
– Всё, Егор, спать, спать.
Монстр отошёл к остальным, улёгся с краю.
– Господи… – хрипло выдохнул Матвей, и колени наконец подкосились.
Он рухнул на Третьякова.
Паша, подхватив Спецова, понял, что бить его ещё успеется. Через разрывы на форме лейтенанта обильно шла кровь.
– Галя!.. – крикнул Третьяков.
Та подскочила с аптечкой:
– Чего ты кричишь? Я здесь.
Анна тоже села рядом, расстегнула на Матвее полевой китель.
– Ничего, жить будешь, – сказала она, осмотрев четыре глубокие полосы через всю грудь, – просто царапины, заживут.