В Лувре Этери вертела головой в разные стороны, чтобы рассмотреть экспонаты, некоторым из которых насчитывалось семь тысяч лет. Всего здесь их хранилось тридцать пять тысяч, и каждый словно нашептывал свою историю, увлекал в свой собственный мир тайн.

Гид, молодая девушка на вид одного с ней возраста в строгом сером костюме в крупную клетку и с заплетенной косой до лопаток, прошла вперед, приглашая следовать за ней, а Этери задержалась в отделе египетских древностей и засекла краем глаза, что кто-то ее фотографирует. Повернувшись на вспышку камеры, Этери заметила кого-то в бейсболке с темно-синим козырьком и бесформенной толстовке. «Фотограф» быстро скрылся из виду, а Этери довольно зарделась. Надо же, даже во Франции ее узнают! Вот она, долгожданная слава и популярность! Эта мысль улучшила настроение, хотя писательница даже не подозревала, что ждет ее впереди.

Из Парижа Этери улетала с полными пакетами подарков. Она не скупилась на французские духи, подобрала флаконы с особенными ароматами, как для каждого члена семьи, так и для литературного агента, а для себя приобрела парфюм с нотками фрезии, морской соли и амбры. Кроме того, радовалась покупке дизайнерской сумочки и представляла, как уже дома полакомится съедобными сувенирами.

В большом бумажном пакете аккуратно уместились десять упаковок кондитерского изделия «макарон» в красивых прямоугольных коробках с атласными лентами, фуа-гра в консервированных баночках от лучших производителей, варенье из каштанов и сидровый джем. Сыр везти не стала из-за обилия не самых приятных запахов.

Вдохновение закончить продолжение романа так и ускользало от нее, подобно игривому щенку, жаждущему избежать изрядной тренировки с хозяином, а вместо этого норовил вгрызться зубами в мяч и терзать его в свое удовольствие, а потому Этери решила продлить свой отпуск еще на несколько дней и заодно посетить и Венецию.

На протяжении четырех дней Этери с воодушевлением и ощущением разлившейся по всему телу сладкой истомы вкушала итальянскую пасту и самую вкусную в своей жизни пиццу на тончайшем хрустящем тесте с обилием пармской ветчины, грибов и разных сортов сыра; лицезрела город, как из суши, так и с гондолы, наслушалась греющих душу песен гондольеров, погуляла по Сан-Марко, увидела Дворец Дожей и затерялась среди разноцветных домиков Бурано.

Затылком она ощущала пронзительный жалящий взгляд незнакомца, но снова списала все на свою популярность. Что ж, пора к этому привыкать, раз уж стала автором мирового бестселлера!

Наконец Этери заказала билет бизнес-класса и с тоской попрощалась с еще одним любимым городом. Совсем скоро Венецию сменит Тбилиси.

Будильник прозвенел в 5:20 утра. Сначала Этери что-то пробурчала себе под нос, простонала, накрылась с головой простыней, а потом вяло выпуталась из нее и побрела в ванную комнату смывать с тела липкий пот. В воздухе ощущалась духота, повисла тяжелым бременем и какой-то особенной густотой.

Каждый день писательницы начинался одинаково: подъем в одно и то же время, обязательные утренние процедуры, включая зарядку и контрастный душ, завтрак, как еще один элемент творчества с новыми оттенками вкусов, работа над романом, прогулка по городу и любимым заведениям с обязательным приобретением ароматных специй, чурчхелы, «тклали» двух видов, очень похожих на пастилу: из органического виноградного сока и бадаги, а также из абрикоса и персика.

Молочные продукты, включая сыры, яйца, а также мука, всегда занимали почетные места в ее квартире. Кроме того, Этери не обходила стороной и домашнее грузинское вино, постоянно пополняя домашний бар, на случай непредвиденных гостей, а родственники приходили к ней часто и без приглашения. А уже после выполняла все остальные дела по дому, если, конечно, на них хватало сил и времени.