Нет, в детстве был еще папа, папа тоже хороший, но он слишком часто пропадал куда-то из дома, а когда Лине стукнуло четырнадцать, ушел насовсем. Распалась звездная пара, развелся он с Нелли и женился на другой женщине.

Лина его нисколечко не винила. Напротив, она его прекрасно понимала и вовсе не считала, что он ее предал. Часто бывала у него в гостях. Папина новая жена, Зоя Артемьевна, тоже неудачно побывала замужем, и у нее от первого брака тоже осталась дочка. Но Зоя Артемьевна, хоть и работала на киностудии, была звукооператором, а не кинозвездой, не графиней, не Медеей. И ее дочка Аллочка, на несколько лет младше Лины, была обыкновенной девочкой, в кино не снималась.

Лина привязалась к ним обеим, охотно сидела с Аллочкой, пока Зоя Артемьевна готовила обед (Нелли не знала, с какого бока подойти к кухонной плите), и радовалась за папу. Они были – Лина долго не могла подыскать верное слово – нормальные. Ничем не выдающиеся просто люди. Они просто жили, им никому и ничего не надо было доказывать.

Это Нелли вечно устраивала из своей жизни спектакль. Завела лысую кошку-сфинкса, на вид мерзкую, как крыса, но ужасно приятную на ощупь, только для того, чтобы принять участие в каком-то телешоу. Приняла. Кокетничала, сажала своего сфинкса на плечо, говорила, что гладит его не переставая и жить без него не может.

Но дома обнаружила, что сфинкс оставляет коричневые разводы пота на ее платьях, и уже близко его к себе не подпускала. А вскоре несчастная кошка подохла, объевшись чего-то неудобоваримого. Сфинксов, оказывается, надо кормить по особой диете, но никто в доме Нелли этого не знал. Лина и Галюся уложили бедного зверя в коробку из-под обуви и со слезами похоронили в парке «Сокольники». Нелли даже не спросила, куда девался экзот.

Тот эпизод, что Лина припомнила матери, произошел на съемках, когда Лине было тринадцать лет. Эти съемки стали для нее последними. Они проходили в Литве, в Зарасайском районе. Военная драма, Нелли с Линой играли мать и дочь, разлученных войной: когда дочке стукнуло тринадцать, Нелли наконец-то согласилась на возрастную роль. На самом деле фильм повествовал об обретении новой свободной Литвы. Белый всадник на белом коне[8], но только на материале Второй мировой.

Снимал этот фильм знаменитый литовский режиссер Ольгерт Куртинайтис. И зачем он пригласил Нельку, как мысленно называла ее Лина, на главную роль? «Она по типу подходит», – ответил он Лине, когда она прямо спросила. Но это было позже.

Лина согласилась только из-за Ольгерта: он ей нравился. Правда, он был, как загадочно выражались, «не по этой части», но тринадцатилетняя Лина, наученная невольными и скандальными наблюдениями за матерью, об «этой части» старалась вообще не думать. Просто Ольгерт был умный, веселый, симпатичный, с рыжеватой шкиперской бородкой, и глаза у него были тоже рыжие. Всегда в них светился насмешливый огонечек. А главное, Ольгерт разговаривал с ней уважительно, как со взрослой. Словом, он уговорил Лину сниматься. Уговорил, раз уж Нелли без нее не соглашалась.

И в Зарасае ей ужасно понравилось. Тут дышалось по-другому. Никогда в жизни Лина не видела такой красивой природы, как в Литве. В прозрачном и чистом воздухе все краски приобретали особую гармоничность, любой пейзаж казался законченной картиной.

Их с Нелли поселили на хуторе рядом с живописным озером. И хутор, и озеро тоже снимались в кино, но по утрам, если ранней съемки не было, Нелли и Лина ходили купаться. Пересекаешь широкий луг, над которым летают неправдоподобно красивые бабочки-махаоны, и спускаешься по невысокому, но крутому, местами скользкому глинистому склону к крошечной бухточке. Весь склон порос кустарником, местами на тропинку вылезают корни, приходится под ноги смотреть. Внизу места ровно столько, чтобы встать двоим, ну или вещи сложить.