– Веселится лесной хозяин, – пояснил он, увидев, что я открыл рот для вопроса. Ясно, мишка откопал, он любит тухлячок.

– Идти долго, товарищи? – спросил я через пару часов.

– Долго, Захар, долго, – ответил «Кузьмич» и посмотрел на солнце. Он вообще часто поднимал глаза к небу, благо сегодня погодка отличная, солнце светит и тепло.

– Тяжеловато мне пока такие марш-броски делать, присядем на пару минут? – спросил я, чувствуя себя неловко. Они втрое старше меня, а идут и не пищат, а я… Понятно, что после ранения, но все же.

– Как нога? – по-своему понял мою просьбу «Кузьмич».

– Да, – махнул я рукой, – тянет чуток, да покалывает. Тетя Капа что-то о сухожилии объясняла, куда-то там пуля неудачно залезла.

– Присядем минут на десять, попьем и отдохнем, – остановившись, кивнул партизан, – думаешь, парень, мы не устали?

– Не думаю, уверен, что устали, – твердо сказал я.

– Мы ж сюда топали почти без остановок. Раньше не могли, в рейде были, а как вернулись, приказ доставить тебя в отряд.

– Не томите, товарищи, долго идти? – еще раз попытался вызнать я хоть что-то.

– Почти сутки пути, – заключил «Кузьмич», а я обалдел.

Да уж, тяжела партизанская доля. С такими переходами на войну приползешь, а не придешь. Нет, я понимаю, что отряд должен находиться в укромном месте, иначе быстро уничтожат, но ведь и воевать как-то надо. Так получишь приказ пустить какой-нибудь эшелон под откос, и что, топать до железки два-три дня? Дела…

К вечеру остановились на привал у маленькой речушки. До этого долго пересекали поле, открытая местность, опасно, партизаны указали направление и побежали! Пришлось и мне поднажать так, что, когда поле закончилось, плюхнулся перематывать портянки. Ноги в порядке были, просто раны ныли ужасно, а просить о привале стыдно. Партизаны покачали головами, но деваться им было некуда, ну не могу я пока ходить, как они, дайте раны нормально затянутся, я вам еще фору дам, но пока вот так.

– Нужно переправляться, ты как, плавать умеешь, парень? – «Кузьмич» вопросительно взглянул на меня.

– Конечно, – кивнул я уверенно, – проблемка только есть, на той стороне сможете мне спину заново намазать? Мне тетя Капа с собой мази дала, а то рана свежая, не хотелось бы, чтобы гнить начала.

– Конечно, намажем, и перебинтуем наново, у нас и бинт есть, вражеский, – ответил «Кузьмич».

– Только, товарищи, нельзя нам здесь переправляться, – вдруг перевел я тему, – видите, на той стороне полянка вытоптанная? Наверняка сюда часто кто-то ездит, следы от машин вижу

– Ха, наблюдательный, – подал голос Семен, он вообще чаще молчал, чем говорил.

– Точно, – поддержал его Иван. – Мост рядом, и село немалое. Здесь, ты правильно заметил, фрицы часто бывают, машины моют, видели несколько раз.

– И все равно хотите здесь плыть? – удивился я.

– Вечер уже, наверняка сегодня их тут не будет, поэтому можно и здесь, дальше речка шире становится, опасно.

– Понял, – кивнул я. – Но надо плыть по одному.

– Ты откуда такой сообразительный? – вдруг спросил Семен.

– А вам что, обо мне ничего не известно?

– Известно, – хмыкнул Семен, – инструктор, говорят, ты, но что-то я не верю, что мальчишка может быть инструктором, даже простым солдатом.

– А покойнички в лесу не свидетельство моих возможностей? – понимаю его, но мне даже нравится, что всерьез не воспринимают.

– Ну, мало ли, из засады, неожиданно напал… – протянул Семен, а «Кузьмич» все это время внимательно слушал и смотрел на меня.

– Да хоть бы и так, мертвый враг лучше живого.

– Уж это точно, – кивнул, соглашаясь Семен.