На следующий танец Рональд пригласил медноволосую Доминику. Её родитель, казалось, обрадовался больше неё. Сиял и благодарил, тогда как его дочь дышать боялась. Как ни старался Рональд сосредоточить внимание на партнёрше, его взгляд непреодолимо уплывал в сторону балконной двери. А в голове продолжали крутиться мысли о том, как же Элайзе удалось разрушить артефакт.

Музыка смолкла. На очереди были сёстры-близнецы. Лаванда и Миранда неожиданно оказались весёлыми болтушками. Рональду понравилась их непосредственность. Но после танца с Лавандой (или это была Миранда?), танец со второй сестрой произвёл впечатление дежавю. Фразы были такими похожими, что Рональд наперёд знал, какой ответ получит на свой вопрос.

Алитайя, которую Рональд оставил напоследок, двигалась в танце очень пластично. Но её тело не было податливым. Она как будто постоянно бросала вызов партнёру. Требовался натиск, атака, чтобы заставить её подчиняться ритму танца. Она цепко держала внимание на себе, но даже в паре с ней Рональд умудрился вернуться мыслями к Элайзе, а взглядом – к выходцу на балкон. Она так пока и не показалась из своего укрытия. О чём думает её жених? На дворе свежо, а на ней тонкое платье – озябнет.

– Ваше Величество, хочу просить вашей аудиенции, – вернула внимание к себе Алитайя. – Есть кое-что важное, что хотела бы вам рассказать с глазу на глаз, – голос звучал интригующе.

Почему бы и нет? Рональд готов её выслушать.

– Я распоряжусь, чтобы секретарь выбрал подходящее время и сообщил вам.

– Благодарю, – и снова многозначительное придыхание.

Музыка затихала, поэтому Рональд плавно закончил танец и отпустил свою партнёршу.

Он направился к группе оживлённо беседующих о политике вельмож, по дороге подводя первые итоги. Итак, все пять девушек побывали в его руках. Но сигнала от родового клейма он не почувствовал даже во время танцев. Что он делает не так? Может, танец – это слишком мало. Может, нужен более продолжительный контакт – неспешная беседа тет-а-тет? Алитайя сама напросилась на приватный разговор, но нужно и другим девушкам назначить аудиенцию.

Размышления об аудиенции опять напомнили Рональду об Элайзе. Он ведь планировал поговорить с ней с глазу на глаз, но их разговор был сорван сначала её притворным обмороком, а потом разрушенной Сферой Гольца. В который раз Рональд задал себе вопрос: почему такой сильный первородный артефакт рассыпался в пыль от её прикосновения. Она ведь просто дотронулась до него ладонью. Картинка ярко ожила в памяти. И вдруг догадка мелькнула в голове. Это же так просто! Почему он раньше не додумался?

Рональд резко изменил курс. Вместо того, чтобы присоединиться к вельможам, разглагольствующим о государственных делах, он повернул к балкону.

Полине было жаль, что Ворон так спешно ретировался. Ей бы хотелось продолжить знакомство. Она чувствовала, что он нисколько не приврал насчёт того, что является сильным магом. Ей нужен такой друг. Ладно, на счёт дружбы это она, конечно, бежит впереди паровоза – до дружбы тут ещё очень далеко, но она уловила исходящую от Ворона симпатию. Если Изиаль помогал ей из каких-то своих корыстных интересов – ему что-то от Полины нужно, то о Вороне сложилось другое мнение. Почему-то казалось, что он может помочь просто так, по доброте душевной. Но теперь он скрылся в неизвестном направлении и даже не успел сказать, где и как его можно найти. Полю охватили недобрые чувства к тому, кто его спугнул.

И кто же этот «кто-то»? Им оказался король. Он вошёл так стремительно и так плотно прикрыл за собой дверь, что у Полины мигом вылетели из головы все мысли про Ворона. Кажется, Его Величество адски зол. Нет, он, конечно, очень мастерски умеет прятать свои эмоции – его лицо как всегда по-королевски невозмутимо, но от этой невозмутимости почему-то пробирала дрожь. Он сделал пару решительных шагов в её сторону, и в голове начала пульсировать мысль: всё, Поля, ты попалась – не понятно, за какой из грехов, но тебя настигла расплата. А убегать-то, между прочим, некуда. Король уже приблизился вплотную. Полина инстинктивно вжалась в перила балкона.