Голова кружится гудеть и кружиться перестала, но координация страдала, не привык Виктор к своим новым габаритам, хоть и не был никогда тщедушным, сейчас казался себе былинным богатырем – голова упиралась в потолок.

Он услышал хлопок входной двери и метнулся обратно на лежанку, и тут же услышал визг.

– Где он? – неприятный женский голос прокатился по дому.

– Хороший вопрос, я тоже его задавал, – хмыкнул Виктор.

– Отдыхает, барыня, занемог, – ответила Сохви, а парень удивился тому, что женщина не ушла.

– Пусти, хочу сама своего соколика посмотреть, – грохот приближался к комнате, в которой был Макаров, он же недоумевал, как девица может создавать столько шума. Но вспомнив своих учениц, лишь покачал головой. Может.

В этот момент распахнулась дверь, да так, что чуть с петель не сорвалась, а в комнате стало тесно.

– Торвик, соколик мой ясный! Чуть не убили, свет очей моих, – продолжала стенать девушка.

Парень же просто разинул рот и смотрел на вошедшую. Старик был прав, дочь барона была страшна, как смертный грех, а весила пару центнеров. Впрочем, как спортсмен, Виктор знал, что лишний вес до неузнаваемости меняет людей, и часто те, кто сбрасывают его, и на лицо хорошеют, так же, как и слишком худеньким пяток кило делает лицо милее. Вот только вряд ли будет эта дама придерживаться правильного питания и слушать кого-то ни было. Скорее велит повесить или отрубить голову, или какие тут меры наказания за оскорбление дворянки? С историей Витя не очень ладил.

–  Все хорошо, душа моя, – просипел парень, задушенный в объятиях и задыхающийся от запаха пота. – Сохви сказала, что поправлюсь, только мне нужна тишина, покой и свежий воздух, –  попытался он выторговать себе время и пространство.

–  Вот клятвами обменяемся, и все устрою, будем вместе спокойны, – заявила девица. –  Пойду тятю обрадую, как на ноги встанешь, пойдем к алтарю стихий. А пока лежи, сил набирайся, сгодятся.

После этого она обслюнявила его щеку и, снося телесами все на своем пути, отбыла.

– Дед, – крикнул Виктор. – Слышь, дед, совет твой нужен, – вздохнул парень, вставая.

– Сиди, Торвик, в ногах правды нет. А хочешь совет… Уходи. Сгнобит она тебя.

– Вот и я думаю, что валить надо, да только куда я, беспамятный? Найдет ведь, тогда все огребем.

– Дык куда подальше, – заявил старик.

– В столицу? Там народу много, затеряться можно, а сильные руки везде пригодятся.

– Покумекай, внук. Не кузнец ты боле, ум мож и есть, да знаний тю, что сильные руки без знаний? Пыль трактовая. Смекаешь?

– Так куда тогда? – отчаялся Виктор.

– На границу иди, в Энней-крепость. Туда, куда владелец этой штуки ушел, – дед ткнул в кулон. – Вот там сильные руки всегда нужны, воины лишними не бывают, и даже если не умеешь – научат, денег заработаешь, по выслуге куда хочешь потом, хоть в деревню, хоть в столицу, воинам с границы везде почет и не одна баронская дочка права качать не станет. Быстро пообломают.

– Спасибо, дед, за совет, а батя как же?

– Не говори, не так он смел, против барона не попрет, сдаст. Вещи я тебе здесь сложу, а послезавтра отправлю тебя за водой на Быстрянку, котомки в ведра сложишь, а после их с коромыслом на берегу и оставишь. А сам то ли утоп, то пропал, кто ж его разберет, – ухмыльнулся старик.

– Благодарствую, – Витя в сердцах обнял старика.

– Не стоит, жизнь за пределами деревни не так уж легка, –  похлопал его по плечу дед.

–  Всяко легче, чем с Дариной, –  усмехнулся Виктор, ответив ему в тон.

– Твоя правда, внучок, – рассмеялся старик. – А теперь надо сообразить, что тебе в пути понадобится и как путь-дорогу до Эннейи найти.