Улыбка не сходила с губ Максима, но я не улыбалась в ответ. Слишком была напряжена. Излишне внимательный взгляд парня, постоянно изучающий мое красное платье – вот, что меня напрягало.

В магазине платье смотрелось ослепительно, теперь же, после масляного взгляда Максима я чувствовала себя… развращенной. Да, именно так: теперь и платье выглядело по-дурацки, нелепо и откровенно и смущало всех, кроме Максима. Мы гуляем по парку, в ядре которого был расположен ресторан и аттракционы, время подходило к двенадцати часам и потому мы тихим ходом направлялись к его автомобилю. Он – тихим, а я торопилась.

- Куда ты так спешишь? Прекрасная погода, туристов этих дурацких нет. Красотень ведь!

Сленг. Молодежный глупый сленг – вот, что бесило меня, что напрягало и злило. Я успокоилась, едва поняла, что меня тревожит. В голову тут же закрался мужской глубокий голос Владислава, его манеры и речь, что были несопоставимы молодому Максиму, который к тому же, был излишне настойчив, а ведь он видит мое нежелание: ни общаться с ним, ни куда-либо идти.

- Я хочу домой, - говорю я, убирая руку Максима со своего плеча, - не можем мы идти побыстрее?

Максим промолчал. Мне кажется, угрюмо вздохнул, но промолчал, и на выходе из парка открыл передо мной пассажирскую дверь, и я молча села внутрь. В салоне иномарки было так жарко и, на удивление, прокурено, что ненамного я приспускаю стекло, вдыхая свежий воздух. Небольшой туман, опустившийся на темный безлюдный город, взволновал меня так, что я не сразу заметила очевидных вещей.

Максим был зол, и только щелчок блокировки дверей заставил меня посмотреть на его хмурое лицо. А затем произошло непоправимое: молча он схватил меня за лицо и резко приблизил к себе. Из груди вырывается судорожный вдох и вопросы от непонимания ситуации, а следом его губы с силой впиваются мои, принося боль и отторжение. Руками я впиваюсь в его грудь и резко отталкиваю обезумевшего Максима.

- Какого черта? Не трогай меня, ясно тебе? По-моему, сегодняшний вечер должен был расставить все точки над "и", Максим.

- Не кричи, - приказывает тот, кого я, оказывается, совсем не знала, а следом он с помощью кнопки закрывает окно с моей стороны и быстро приникает к шее.

Я успеваю издать только лишь писк, когда наши спинки кресел вдруг начинают опускаться к задним сидениям, и я падаю прямо на спину.

- Что ты делаешь?! – кричу я, отползая от одичавшего Максима в то время, когда его глаза горят похотью и безумием, а его тело придавливает меня с огромной силой.

На вид не крупный Максим оказывается слишком сильным, и я начинаю бесполезно бороться, кричать и звать на помощь в наглухо запертом автомобиле.

Влажные губы Максима приникают к шее, а его грубая рука накрывает мой рот. Платье из-за трения поднялось вверх, оголяя нижнее белье, и, воспользовавшись парализовавшим меня страхом, парень без труда накрывает рукой внутреннюю часть бедра. С липким страхом и бешеным сердцебиением я ощущаю, как его горячая рука ползет к кружевам.

Меня одолевает просто безумный крик, а в мыслях проносится важная мысль, которую я не забуду никогда: этот вечер я могла провести в компании чужака, как говорит о них папа, и остаться целой и невредимой, но вместо этого я выбрала свидание с человеком, которого я знала много лет и теперь…

Мой крик приглушается звоном ремня. Голос хрипит, а я прошу и умоляю Максима остановиться. Его руки шарят по телу, пытаясь снять платье и оголить грудь, я бью Максима, царапаюсь, кричу и кусаюсь, но этим только усугубляю свое положение. Максим не в себе, он матерится и в считанные секунды обездвиживает меня ремнем и поворачивает на живот, я не могу издать звука и еле дышу вперемешку со слезами, а затем слышу его насмешливый голос вместе со звуком пряжки ремня: