- Ты когда-нибудь занималась спортом?
- Я… вряд ли.
- Сними обувь и иди сюда, - говорит, мотнув головой.
Опёршись о стену рукой, наступаю носком кроссовка на пятку, снимая сначала один, потом второй. Оставшись в носках, подхожу к нему и задираю голову. Моя макушка заканчивается там, где начинается его плечо. Его плечи такие широкие…
- Ляг на спину, - кивает он на пол. - Руки за голову.
Смотрю на пол потом на него. Обтерев вспотевшие ладони о свитер, делаю как велено.
Выдохнув через нос, растягиваюсь у его ног. Положив руки за голову, отбрасываю в сторону свой хвост, и смотрю на него снизу вверх. Максут опускается на корточки рядом, свесив с колен руки.
- Будем качать пресс.
- Ладно… - улыбаюсь я.
- Ноги согни в коленях. Ага, так. С выдохом поднимаешь только плечи.
Мышцы моего живота напрягаются, я коротко выдыхаю.
- Нет, только плечи, - его ладонь ложится на мои рёбра, и я вздрагиваю. Он бросает быстрый взгляд на моё лицо, но руку не убирает. Расслабляюсь, кусая губу и глядя в потолок.
- Ёще раз, - тихо говорит Максут. - Корпус не поднимай. Да, выдох. Ещё раз.
Его ладонь покидает мои рёбра, и мне хочется просить вернуть её назад!
- Умница, - всё так же тихо продолжает он.
От удовольствия, мне хочется зажмуриться.
- Ты не слышишь левым ухом?
Замираю, резко переведя на него глаза.
Он смотрит спокойно. Почесав большим пальцем бровь, говорит:
- У тебя нарушена координация и замедленные реакции.
Улыбка сползает с моего лица.
Закрываю глаза и делаю вдох.
Молчу, потому что… это только моё. Настолько личное, что я чувствую этот вездесущий ком в горле. Размером с мой кулак!
- Айза, если ты будешь здесь заниматься, я должен знать, - раздается надо мной.
Разумеется…
Разумеется, он должен знать…
Никто не знает. Даже моя мать!
Как такое возможно, что он понял? Мы провели вместе всего один день… с половиной...
- Эммм… - пытаюсь звучать беспечно, но не хочу открывать глаза. - Все думают… я рассеянная…
- Совсем ничего не слышишь?
- Кое-что...
Я знаю, каким будет его следующий вопрос. В том, что он спросит, я не сомневаюсь.
- Как это произошло?
Делаю вдох, а когда выдыхаю, чувствую, как вибрирует моя грудь.
Я ни с кем не говорила об этом. Никогда! Никто никогда не спрашивал...
- Мой двоюродный брат… ударил меня ладонями по… по ушам, - говорю хрипло и быстро. - Он старше на четыре года, а мне… было одиннадцать. Было так больно. Я плакала, а из уха… пошла кровь. Он испугался. Приказал никому не говорить…
- Что значит никому не говорить?! - вдруг орёт Максут, обдавая меня потоком воздуха, потому что вскочил на ноги. - У тебя был разрыв барабанной перепонки!
Сажусь, отрывая глаза. Он стоит надо мной, как гора. Сжав челюсти. Злой.
- Я жила в деревне целое лето, - тараторю быстро. - Там даже дорог нет. Мне неделю было плохо. Ухо загноилось... бабушка подумала, что это… отит… или ещё что-то...
- А твоя мать?! - Лает он.
- Никто не знает… - трясу головой.
- Какого черта, Айза?! - снова повышает он голос. - Ты что, совсем дурочка?
Встав на ноги, обиженно выкрикиваю:
- Мне было одиннадцать!
- Сейчас-то тебе не одиннадцать! - рычит Максут, глядя на меня, как на полную дуру.
Это злит меня. Обижает. Я не просила его говорить об этом! Он сам спросил! Мне ничьё участие не нужно. Я сама умею. Но то, что так на меня смотрит именно он, задевает до самых кишок. Настолько, что моя губа по-детски поджимается.
- Моя мать и так все время плачет! - Выкрикиваю в его лицо. - А всем остальным на меня плевать, понятно?! Если не хочешь со мной заниматься, не нужно! У меня все равно… никогда не получится!