- Твои пешки мне мешают…

Положив подбородок на сплетённые пальцы, хмуро осматривает доску.

- Я заметил.

Айза хихикает.

Улыбаюсь и складываю руки на животе, наблюдая за глубокой работой её мозга. 

- Не знаю, что делать, - признается наконец-то, подняв на меня глаза.

У её глаз красивый разрез. Как и у губ. Через пару лет будет выкручивать мужикам яйца, если научится смотреть им в глаза дольше тридцати секунд.

- Тогда доиграем в другой раз, - встаю, вращая плечами и хрустя позвонками. - А ты пока подумай.

- Когда мы доиграем? - вскидывается она. - Как запомним ходы? Давай доиграем сейчас!

- Я запомню. Собери фигуры и доску возьми с собой. Иначе дети растащат. - Забираю свою куртку, игнорируя протесты.

- Так когда? - Вскакивает она с кресла, идя за мной по пятам.

- Не знаю, может завтра…

Наблюдает за тем, как я подхватываю с пола коробки, натягивая рукава свитера на ладони и переминаясь с ноги на ногу в этих вязаных розовых недоразумениях. Осматривается по сторонам, снова грустнея на глазах.

Да, мать вашу!

- В шесть вечера у меня занятия по самообороне, - говорю, удаляясь по коридору. - Приходи.

- Куда? - летит мне в спину.

- Спросишь у кого-нибудь.

12. Глава 12. Айза

Я не знаю, почему вечно выгляжу как испуганный кролик.

От досады мне хочется топнуть ногой. 

Глядя в свои глаза, поправляю резинку хвоста на макушке, и разбрасываю волосы по плечу. Они вьются после двухдневной косы и закрывают половину моей груди. Я никогда не носила их распущенными.

Мое лицо выглядит по-другому.

Но все равно по-дурацки!

Насупившись, разглаживаю руками песочный вязаный свитер и отхожу от зеркала.

Я потеряла свою толстовку. В тот день.

Закрываю глаза и улыбаюсь, слушая нарастающий стук своего сердца.

Думаю, я могла бы попросить у него ещё одну.

Что-нибудь, хранящее его запах и тепло его тела.

Его тело… я знаю как работает мужское тело. Я даже представить смущаюсь, как это делает Максут. Делает ЭТО. Мои соски мгновенно напрягаются, по бёдрам стелится напряжение вперемешку с мурашками.

Боже мой.

Прячу лицо в ладони и делаю вдох.

Я не хочу оскорблять его такими мыслями, но просто не могу не вспоминать и не склеивать кусочки проведённых с ним минут в ужасно неприличную картину.

Я боюсь, что он узнаёт об этом и… это все испортит. 

Нашу дружбу. 

Мы ведь друзья? 

Я не знаю! Не знаю.

Уже ничего не понимаю. Почему он возится со мной? 

Его лицо, его голос, его мысли - мне интересно всё. И я хочу ещё.

Тяжко вздохнув, выхожу из ванной. Снимаю вязаные розовые носки и обуваю кроссовки.

- Куда ты? - слышу сквозь стрёкот швейной машинки и оборачиваюсь, вскинув голову.

Мать смотрит на меня, остановив работу. 

Над её головой горит дополнительный светильник, волосы собраны в тугую косу. У неё нет седины, но много морщинок. Но они не от улыбок.

Она ждёт ответа, устало потирая рукой шею.

Мне кажется, последние дни она шьет без остановки. Сначала на работе, потом здесь, в нашей комнате.

Она не просит меня о помощи. Уже давно не просит. 

Сегодня она купила мне телефон. Сжимаю его в своей ладони, решая уйти от темы.

Если скажу, куда я, ей это не понравится...

Ей не нравится все, чего она не понимает. Я не знаю, как говорить с ней о том, что меня волнует... она никогда меня не слушает. Никогда! А если и слушает, то её не на долго хватает. Она просто теряет интерес, продолжая кивать.

Из-за этого мои мысли всегда казались мне несущественными. Не... стоящими внимания...

Во мне сидит глубокая обида. Но не из-за этого, с этим я давно смирилась. А из-за того, что она сделала. Там, при всех этих людях...