…Лера стряхнула с разделочной доски мелко нарезанный лук и сморгнула выступившие на глазах слезы.

Да, Илья, ее талантливый, целеустремленный и волевой муж, оказался размазней. Марина поработила его волю, полностью подчинила себе, лишила собственного мнения. Ну и нечего об этом! Не хватало еще снова реветь. Или это от лука?

Лера решительно направилась в ванную, включила холодную воду на полную мощь и тщательно вымыла покрасневшие, воспаленные глаза. Потом она наскоро закончила стряпню и улеглась в постель.

Утро началось с неприятного сюрприза: едва Лера проснулась, в дверь позвонили. Кое-как пригладив волосы и натянув халат, она прошлепала по коридору в прихожую, недоумевая, кто это может быть в такую рань.

На пороге стояла Елизавета Тихоновна. Вид у нее был взволнованный, руки заметно дрожали.

– Вот что, деточка, – заговорила она прерывающимся голосом, – у нас беда стряслась.

– Что за беда? – испугалась Лера. Не ровен час, что-то с дочерью старухи или, еще хуже, с внуком?

– Ромео, бедняжечка, не спал все ночь, скулил. Я сейчас потрогала его нос – совсем сухой. Видно, съел что-то не то, сто раз ему говорила не подбирать с земли всякую гадость – да разве он слушает! – Старуха убито опустила руки. Она выглядела совсем несчастной и подавленной. – Теперь к ветеринару надо. – Бабка вздохнула. – Прямо не знаю, как быть с Машенькой! Вряд ли я смогу сегодня с ней остаться, вдруг с Ромео что-то серьезное?

– Я думаю, ничего серьезного, – проговорила Лера, чувствуя, что уговаривать соседку бесполезно. – Скорее всего, отравление.

– Это специалист скажет, отравление или нет, – неожиданно сухим тоном сказала старушка. – Вы же, милая, не ветеринар!

– Конечно, – обреченно согласилась Лера, рисуя в воображении, как придется теперь вместо сада с самого утра везти Машку в больницу, объясняться с Максимовым, следить, чтобы она никуда не ушла, дожидаться, пока дочка заснет на узком диванчике.

– Так я пойду, – проговорила Елизавета Тихоновна, отступая назад, на площадку. – Вы уж извините меня, старуху. Если нужно будет в следующий раз, приходите обязательно.

– Приду. – Лера кивнула и закрыла за соседкой дверь. Она постояла в прихожей с минуту, переваривая свалившуюся на голову неприятность, и хотела было набрать номер садика, предупредить, что Машка сегодня не придет. Но только она протянула руку к трубке, как телефон зазвонил сам.

– Привет! – бодро поздоровалась ей в ухо Светка. – Еще не родила. Как дела?

– Ничего, – сказал Лера.

– А голос почему грустный?

– Да так… – Она вздохнула. – Машку не с кем оставить, придется опять в больницу тащить с собой на дежурство.

– Зачем тащить? – оживилась Светка. – Завози ее ко мне. Это ведь недалеко.

– Ты с ума сошла, – недовольно пробурчала Лера. – Тебе еще этого не хватает! Сиди уж со своим брюхом.

– Не хватает, – заупрямилась Светка. – Знаешь, как дома одной тоскливо? Шурик с утра до вечера на работе, да и ночью иногда. Зинка до вечера в школе торчит, а потом на телефоне висит. И мать звонит каждые полчаса. – Она прерывисто вздохнула. – Я в больнице дни до отпуска считала, а теперь с удовольствием бы вернулась. Давай, правда, завози ко мне Машку прямо сейчас. Я ее и покормлю, и погуляю с ней вместо садика, и спать уложу. А ты назавтра приедешь заберешь ее. А?

В голосе у Светки звучала тоска, и Лера, поколебавшись, согласилась. Плохо, конечно, тащить Машку в метро рано утром, в час пик, – по городу гуляет грипп, не ровен час, подцепит инфекцию. С другой стороны, где гарантия, что она не заразится в автобусе? Ехать от дома до больницы две остановки, но они длинные, и пешком Машка их не пройдет.