«Что бы ни делали те, кто правит нами с жестокостью и какие бы угрозы над нами не нависли, те, кто считает себя повелителями людей, на самом деле являются лишь тиранами человеческого сознания. Человек, который борется за справедливость и истину, всегда найдет способ осуществить свое призвание сполна.

«Всемогущество зла приводило всегда лишь к бесполезным усилиям. Мысль всегда ускользает от попытки ее задушить. Она делается неуловимой под гнетом, она перетекает из одной формы в другую. Факел светит, но если его погасили или поглотили сумерки, факел становится голосом, и никто не сможет заставить его замолчать. А если вы поставите кляп в рот, то слово превратится в свет, который не заткнуть кляпом.

«Ничто так не покоряет человеческое сознание, как совесть и мысль о Боге.

В нескольких строках предисловия к изуродованному изданию книги, которые вы только что прочли, было обещание опубликовать книгу полностью.

Это обещание я сегодня выполняю.

Когда Господь низвергнут, в скорбный час

Кто скажет,

Какая в жизни полоса грядет сейчас,

Как карта ляжет?

И что, скажи, в твоей протянутой руке,

Моя судьба?

Ухмылка мерзкая, зловещая во тьме

Иль ранняя звезда?

Не счесть их: темных, белых верениц,

Несметное число!

Заслуга Франции поскольку Аустерлиц,

Но есть и Ватерлоо.

Уйду, вернусь к твоим стенам,

Париж родной!

Тебе пылающее сердце я отдам

Души больной.

Когда великое дано нам сотворить,

Огнем горим,

Извне нам нужно тигра усмирить,

Змею – внутри.

Коль идеала сложно так достичь,

Растает он,

Поскольку нет великих, чтоб смести

Ничтожный трон.

Над небом взошёл рассвет роковой,

Печально смотреть!

И доли отныне не знаем другой —

Слава иль смерть!

В день крови людской и горящих домов —

День святой,

Увижу ль я трусов, бегущих врагов,

Возвращаясь домой?

Когда рядом враг, то мечта наша

Только одна,

Не власти прошу, риска полную чашу,

Как чарку вина.

Вот так, наши гости в родную страну

Возвратились врагами,

О, Франция! Верь, я вернусь, на колени паду

Пред твоими грехами!

Я высмею песни и когти их черных орлов,

Их бахвальство,

И долю страданий твоих разделить я готов

В час ненастья.

Взбешенный, под градом обид, разделяя позор

И несчастья,

Я Францией грежу, с душою, слез полной

И страсти.

Смиренный твой сын обещает Отчизне

Сражаться до смерти,

И в мыслях моих ты дороже мне жизни,

Поверь мне.

Ведь я – твоя плоть и сегодня к тебе я приду

Из забвенья,

Когда злобный недруг взирает на нашу беду

В вожделеньи,

Тогда ты полюбишь мое поклоненье тебе

И я выпрошу бога,

Огнем ослепленный твоим на прекрасном челе,

Что горит над Востоком.

Недавно еще, в дни веселья, безумной отваги

Мы верили мало,

Как стебли лозы, мы томились без влаги

И пламя сверкало,

Когда же дурман от победы и грез

Тебе были утехой,

Ты пела, объятая ложью сверкающих звезд

И успехов,

Звучали помпезно фанфары, хвалебные песни

Над миром,

Париж, я ушел, будто мрачный предвестник

Из Тира.

Когда же гоморровы власти оставили город

Холодный,

Тогда я вернулся к тебе очень скоро,

Минуя невзгоды.

И слушая песни твои, и восторженный бред,

И мечтанья,

Помпезность, веселье и роскоши цвет

Отрицал я.

Когда в скорбный день, средь орды дикарей

Сюда прибыл Аттила,

Я был уже здесь, стала бездной теней

Сцена мира.

О, Франция, буду я долго терпеть,

Пусть за волосы тянут,

Ведь ты – моя мать, эти кольца цепей

Я носить не устану!

С тобою я здесь, тут снаряды летят,

Гул разрывов,

Глядишь, я готов воевать за тебя

Или сгинул?

Не в той ли земле, где надежды в огне

Не остынут,

За долгую ссылку даруешь мне