Семейная жизнь, интимные отношения и профессиональная деятельность оказались принципиально несовместимыми для Киреева. Семейная жизнь не входила ни в ближайшие, ни в отдаленные его планы. Интимные отношения с женщинами имели место лишь тогда, когда накопившаяся сексуальная энергия требовала своего выброса, особенно если она подогревалась дозированной порцией алкоголя. А вот профессиональная деятельность оставалась единственным прибежищем, где он не только чувствовал себя востребованным, но и получал истинное удовольствие, особенно в том случае, когда удавалось достичь несомненных успехов в устранении симптомов заболевания, облегчении страданий или полном излечении обратившегося к нему за помощью пациента.

Еще один участник рождественского вечера, проведенного в доме Вайсмана, Лебедев Виктор Константинович не относился к близкому кругу коллег и знакомых профессора Лившица и кандидата наук Разумовского. Лишь Киреев входил в число тех его коллег, с которыми он имел более или менее дружеские отношения. Другое дело, что совместно проведенный в неофициальной обстановке рождественский вечер, сопровождавшийся откровенными рассказами каждого из них о работе с пациентами, открывал перед Лебедевым перспективы возможного приобщения к кругу мастистых психоаналитиков.

Лебедев был значительно моложе упомянутых выше психоаналитиков. Ему исполнилось всего лишь 39 лет, что для профессионала в это области является младенческим возрастом, поскольку психоаналитическое образование предполагает длительный путь обучения, исчисляющийся многими годами. В качестве начинающего психоаналитика Лебедев сравнительно недавно приступил к самостоятельной терапевтической практике. И, разумеется, он был рад тому, что оказался пусть незваным, но все же гостем в семейном доме Вайсмана, где лично познакомился с такими именитыми психоаналитиками, как профессор Лившиц и Разумовский.

Присутствующие на рождественском вечере старшие по возрасту психоаналитики воспринимали Лебедева как молодого коллегу, которому есть чему поучиться у мэтров. И он как мог старался выглядеть в их глазах именно таковым, делая, в частности, комплименты профессору Лившицу. Никто из старших коллег не мог предположить, что этот молодой человек не только крайне скрытен и амбициозен, но и без всякого внутреннего пиетета и почтения относится к ним.

Несколько дней спустя после рождественской встречи в доме Вайсмана Лебедев все еще вспоминал о том, как ему удалось представить именитым психоаналитикам рассказанную им историю об одном пациенте в таком виде, что те не заподозрили ничего порочащего его.

Сидя в кафе с двумя знакомыми сверстниками, с которыми он некогда работал во время накопления первоначального капитала и которые пригласили его посидеть, чтобы за бутылкой виски поговорить о былом сотрудничестве и похвастаться своими достижениями, Лебедев немного размяк и позволил себе то, чего никогда ранее не позволял.

Поначалу, когда один из его бывших знакомых, с которым он несколько дней тому назад неожиданно столкнулся в супермаркете, позвонил ему и предложил встретиться в каком-нибудь злачном месте, он хотел ответить отказом, сославшись на занятость. Ну о чем можно говорить с бывшими партнерами, не только далекими от психоанализа, но и не имеющими ни малейшего представления о нем? Все, что их связывало в прошлом, уже давно не интересовало Лебедева, и поэтому ему не хотелось встречаться с теми, кто фактически никогда не были его друзьями.

– Да брось, Витек, все свои дела, – запротестовал знакомый. – Давай посидим, пообщаемся по-человечески, как нормальные люди. А то мы все крутимся, как юла, зашибаем бабки, а жизнь-то проходит. Так и отбросишь копыта, блин, не повидав своих друзей.