– А я сегодня увижу папу? – запрокинув голову, она вопросительно посмотрела на меня. Ее пальчики дрогнули в моей ладони, или это моя ладонь дрогнула?

Для всех Снежана была дочерью Михаила. Даже для него самого.

– Посмотрим, милая.

Мне было не привыкать ходить быстро, но сейчас лакей торопился так, будто спешил на пожар. Еще и все время оглядывался, словно боялся, что мы испаримся или сбежим. Снежану я оставила на попечение няни, одной из тех, кому я доверяла достаточно, чтобы доверить дочь. После чего дворцовые коридоры, анфилады, по которым я сейчас могла ходить с закрытыми глазами, привели меня в кабинет Верховного.

Первый раз я переступала порог кабинета Михаила в Летнем дворце с дрожью во всем теле. Второй раз было проще. Сейчас же я шагнула в него, как в любую из комнат, едва взглянув на спешно поднявшегося секретаря.

Слуги затворили за мной двери, и Михаил обернулся. Время почти не властно над бестиарами, вот и сейчас он выглядел едва ли старше того дня, когда мы с ним впервые встретились. Разве что стали в волосах теперь было больше. Он выглядел раздраженным, и он был в ярости, я чувствовала это благодаря магии, как если бы он сейчас мне в этом исповедовался.

– Проходи, – Верховный кивнул на кресло, – располагайся.

– К чему такая срочность?

– Сейчас все узнаешь.

Узнала я гораздо быстрее, чем ожидала. Едва успела сделать шаг, как двери в кабинет распахнулись снова. К кинжалам взглядов я привыкла, но не ко всем. Некоторые ощущались особенно остро, вот как сейчас. Обернувшись, я на миг утратила дар речи, чувствуя, как сердце в груди замирает и становится куском льда.

Потому что прямо напротив меня стоял Богдан.

В каких-то нескольких метрах. Сейчас это расстояние казалось для меня столь же коротким, как один шаг. Я провалилась в наше прошлое быстрее, чем успела себя остановить, снова чувствуя себя влюбленной девчонкой. Беззаветно, бесконечно, наивно. Верящей в то, что у нас все получится, и столь же безжалостно отрезвленной.

Уже в настоящем. Ледяным взглядом.

В нем было столько ненависти и презрения, что в них можно было утопить всю Лазовию, обе части некогда великой державы. Что уж говорить об одной хрупкой женщине, но именно сейчас я вспомнила, что больше ей не являюсь. Я больше не та юная девочка, а он – не тот, кого я любила. Не тот, кто достоин моей любви.

Поэтому взгляд я вернула ему сполна, не без наслаждения отметив, как полыхнули его глаза. Бездной.

Я бы спросила у Михаила, зачем я здесь, но мне и без того все было ясно. Его игры и самого Верховного я знала, как свои пять пальцев. Он наслаждался интригами, наслаждался причиненной им болью в той же мере, как и своей властью. Для него первое было неотделимо от второго, а второе – от первого, и еще одной его слабостью была месть. Сейчас это была месть Богдану за то, что однажды он посмел меня у него забрать. Как ему это удалось, я не знала, да и зачем? Ему точно так же просто нужна была игрушка, от которой он с легкостью отказался ради своей Анны.

– Прошу, располагайтесь. – Даже ярость и раздражение сейчас уступили в его голосе место удовлетворению и самодовольству. Что в очередной раз подтвердило: я в своих выводах не ошиблась.

Я опустилась в кресло рядом со столом Верховного, не обращая внимания на оставшегося за моей спиной мужчину. Несмотря на то, что могло показаться, что я вовсе на него не смотрела, я уловила все. То, насколько резкими стали его черты, насколько мощнее стала фигура. Богдан всегда отличался мужественностью, но сейчас я видела перед собой мужчину, которого мне еще не доводилось знать.