Оргбюро ЦК установило порядок учета, назначения и смещения руководящих работников – по согласованию с чекистами. Так создавалась номенклатура должностей, назначение на которые принимал лично Сталин или его ближайшие помощники. В номенклатуру входили и высшие комсомольские кадры. Работа в комсомоле становилась профессией – чем выше должность, тем чаще ее занимали аппаратчики, вышедшие из комсомольского возраста.

На совещании в ЦК партии Сталин говорил:

– Что такое союз – резерв или инструмент? И то и другое. Коммунистический союз молодежи – резерв, резерв из крестьян и рабочих, откуда черпаются партией пополнения. Но он вместе с тем и инструмент, инструмент в руках партии, подчиняющий своему влиянию массы молодежи. Можно было бы более конкретно сказать, что союз есть инструмент партии, подсобное орудие партии в том смысле, что активный состав комсомола есть инструмент партии для воздействия на молодежь, находящуюся вне союза.

Очередной съезд комсомола постановил: «РКСМ подчиняется политическим директивам и контролю партии. ЦК РКСМ непосредственно подчиняется ЦК партии». XII партсъезд пришел к выводу, что комсомольским кадрам можно позволить определенную самостоятельность, но исключительно для обретения навыков самостоятельной организационной работы. Цекамол – кузница кадров для партийно-государственного аппарата. А XIV съезд постановил: «Усиление руководства комсомолом – важнейшая и первостепенная задача партии в текущий момент».

Попытка построить коммунизм привела к полному развалу экономики и массовому возмущению. Опасаясь лишиться власти, согласились на некоторые послабления. Новая экономическая политика разрешила частную инициативу и позволила восстановить промышленность. Частное владение землей запрещалось, но можно было брать в аренду. И разрешили нанимать работников себе в помощь.

Аппарат не в состоянии был примириться с тем, что благодаря нэпу успешные люди становились независимыми от власти. Историки обращают внимание на то, как много в деревне появилось середняков, сегодня бы их назвали средним классом – опорой общества. В 1924 году более шестидесяти процентов хозяйств считались середняцкими.

Ленин писал своему заместителю в правительстве Льву Каменеву: «Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому».

Испугались того, что нэп стал искушением не только для обычных граждан, но и для членов партии. Он рождал крамольные мысли: зачем нужно строить социализм, если все необходимое для жизни дает свободная рыночная экономика, основанная на частной собственности? Предприимчивость приравнивалась к преступлению. Потому из всех сил в стране подогревали ненависть к нэпу и нэпманам. Вот характерная частушка тех лет:

22 сентября 1922 года Дзержинский подписал циркулярное письмо всем руководителям органов госбезопасности:

«Новая экономическая политика, открывшая широкий простор частной инициативе в торговле и промышленности, создала новый класс, класс капиталистов-богачей, в обиходе называемых нэпманами. Необходимо ведение секретных списков всех представителей этого нового класса».

Дзержинский, как и другие советские руководители, не понимал законов экономики и не хотел их знать. Потребовал от своего заместителя Иосифа Станиславовича Уншлихта, польского революционера с большим опытом подпольной работы: «Необходимо ГПУ проникнуть в святыню капитализма – биржу. Необходимо раскусить эту штуку, знать ее дельцов и знать, почему так растет цена на золото, то есть падает наш рубль. Необходимо обзавестись своими маклерами, купцами, спекулянтами и так далее».