– Прогрессоры.

– Красивое слово. Пожалуй, оно нам очень подходит. Вторая группа – либералы. Их девять. Банкиры, промышленники. Одним словом – купцы. У них нет общепризнанного лидера, на заседаниях обычно выступают от фракции бойкий и очень опасный Александр Поляков или старик Второв[4]… – Перед Мартом развернулась череда образов: Павел Рябушинский, Тимофей Саввич Морозов, Эммануил Нобель, глава клана Вогау-Макс – Максим Макс, Николай Коншин-второй, Александр Гинцбург, Михаил Борисович Каменка. – Вопреки названию их платформа – якобы всемерное отстаивание интересов одаренных, продвижение их как новой элиты и максимальная либерализация прав и свобод для владеющих Силой. Но по факту их цель – перетянуть власть на себя, выстроив в России аналог конституционной монархии или даже эгалитарной республики.

– Однако тут переворотом попахивает… Либералы опасны. Неужели Александр Третий этого не понимает?

– Он отлично все видит и сознает. Не забывай, он же гросс, пусть и не самый могущественный. Но все же… Вот только избавиться от этой группировки сегодня равнозначно нанесению России поистине огромного и, вероятно, даже невосполнимого ущерба. Приходится искать решения, маневрировать…

– Понятно. Третьи, позволю предположить, землевладельцы-аристо? А кто же образует четвертую группу?

– Хм, да, опять ты весьма удачно дал название. Представители традиционной крупной аристократии, владельцы десятков и сотен тысяч десятин земли. Князья: Сергей Сергеевич Голицын, Елим Павлович Демидов-Сан-Донато, Феликс Юсупов. Графы: Шереметев, Мусин-Пушкин и Мордвинов. Из других старых родов: Воронцов-Шувалов и Нарышкин. Из столбовых дворян – Балашов, Попов, Пашков, Ратьков-Рожнов. Очень богатые, очень влиятельные. У многих разветвленная сеть родства, в семьях хватает и одаренных. Их идеология сводится к защите существующего порядка вещей – ведь сейчас они основные бенефициары этой системы.

– Этих получается двенадцать?

– Все верно. Что до четвертой группы… Она самая малочисленная, но по влиятельности не уступит всем прочим. РГНК. В конце прошлого века несколько крупнейших нефтезаводчиков – Гукасовы, Путиловы, Манташевы, Лианозовы – создали синдикат «Русская генеральная нефтяная компания» и, ни много ни мало, вытеснили с рынка самих Нобелей! Так вот, главы всех четырех кланов – гроссы и сенаторы. И всегда ведут согласованную, общую политику.

– И кто же голосовал за учреждение комитета?

– Да, в общем, все. Повторюсь, на тот момент это было не просто разумно, а единственно верное решение. Разве что «нефтяники» воздержались. Они в принципе крайне подозрительно относятся к попыткам государства регулировать частное предпринимательство.

– Я так понимаю, большая часть директоров в совете ОЗК – ставленники тех же группировок?

– Верно. Кроме того, имеется представитель государя императора. Своего рода комиссар-наблюдатель от лица верховной власти.

– Ага, чтобы уж слишком нагло не воровали…

– Можно и так сказать. Наша задача была спасти компанию. Твое появление смешало все карты на столе.

– Я ведь не озвучивал, что располагаю документами…

– Да. Но по ряду косвенных признаков мне удалось выстроить логику твоих действий и предугадать цель.

– Вы настоящий гроссмейстер этих больших шахмат… – с искренним уважением ответил Март.

– А что делать? Цели у нас великие. Приходится соответствовать…

– Игорь Иванович, а царь умеет в такие шахматы на вашем уровне?

– Трудно сказать, Мартемьян. Разума ему не занимать, но иногда государь излишне увлекается. И немудрено. Огромная власть временами может затуманить взор. – Было видно, что вопрос для Сикорского неудобен. И он предпочел бы вовсе ничего не говорить. Но Колычев смотрел прямо и терпеливо дожидался ответа.