Она объяснила, что он и есть настоящий Билли, тот, кого родила его мать. Сердцевина их всех.

Поверить было трудно. Он думал, что психиатры сами сошли с ума.

После того первого пробуждения ему, в терапевтических целях, время от времени разрешали вставать на Пятно в клинике Хардинга, а потом и в Афинах.

Однако с момента перевода в Лиму остальные личности держали его в ментальном коконе, чтобы защитить от опасных парней, пребывающих в этом заведении.

Теперь же Билли-О вышел из комнаты и оглядел странное помещение. Каждый раз, как я просыпаюсь, обязательно попадаю в неприятности. Каждый раз мне говорят, что я сделал что-то плохое.

Хотелось увидеть Мэри. Она сообщила, что доктор Кол ее выписывает. Если бы только она приехала к нему в Лиму и развеяла эти неприятные мысли…

Послышалось бряцанье ключей. Он обернулся и увидел в коридоре двух санитаров. Тот, что покороче, сказал длинному:

– Смотри, Карл, это он.

– Постой на стреме, – ответил Карл.

Короткий кивнул и встал у двери в общий зал. Карл, из-под бейсболки которого выбивались длинные кучерявые волосы, подошел почти вплотную и оперся рукой о стену. От грязной рубахи разило потом.

Господи, не дай ему меня ударить!

– Миллиган, надо потолковать.

Дыра вместо одного из передних зубов превращала его улыбку в перекошенную ухмылку.

– О чем? – Билли старался не показывать страха.

Улыбка растаяла, сменилась свирепым взглядом и сердитым голосом:

– О твоем здоровье.

Билли-О отпрянул:

– В смысле?

Карл вытащил из заднего кармана отпилок ручки швабры и ткнул им Билли-О под подбородок, прижимая к стене.

– Такие уроды, как ты, здесь долго не живут. Если хочешь сохранить здоровье, тебе нужен я, Карл Льюис, и страховка от несчастных случаев. – Он опустил ручку швабры и постучал ею по ладони. – Никогда не знаешь – какой-нибудь шизик подойдет сзади и проломит тебе череп стулом или перережет горло заточкой, потому что ты ему не понравился. Ты не представляешь, на что способны эти долбанутые за шоколадный батончик. Но, если будешь паинькой, я сделаю так, чтобы с тобой этого не случилось.

– К-как?

– Ты грязный насильник, за твою жизнь никто цента не даст. А баксы у тебя водятся, за картины. Так что первый полтинник жду к пятнице. И имей в виду, я не шутки шучу.

Он плюнул на пол, почти на ботинок Билли-О, развернулся и удалился вместе с напарником.

Оставшись один в коридоре, Билли-О сполз на пол – у него подкосились ноги. Хотелось покончить с собой. Так уже было, когда он узнал от врачей, что одна из живущих у него внутри личностей сделала то ужасное с тремя женщинами. Но Мэри сказала: «Живи, Билли. Однажды ты выплатишь свой долг перед обществом. Ты вылечишься и снова будешь целостным и свободным».

А доктор Кол посоветовал: «Играй в их глупые игры, Билли, и продолжай жить во что бы то ни стало».

Как хочется, чтобы появился Учитель.

Как хочется, чтобы пришла Мэри.

– Я не безнадежен, – прошептал он. – Я не сдамся. Мы еще повоюем.

– О-со-ла-мио… Чтоб этой Лиме… О-со-ла-мио… Мама, где ты, покажись…

Перегородки по грудь мало что скрывали в заполненной паром душевой блока «А». В отличие от двадцать второго, где вода хлестала из обрубка, здесь под потолком тянулась через все кабинки одна труба, продырявленная в разных местах, как будто по ней палили из дробовика. Вода неравномерно брызгала по всему помещению, а в трех кабинках била прямой струей.

– Фи-га-ро… Чтоб-ме-ня… Фи-га-ро…

Бобби Стил пел, и курчавые волосы молодого тенора, в данный момент мокрые и зализанные назад, придавали ему еще большее сходство в мышью, чем когда аллен впервые познакомился с ним и Гейбом. Бобби заткнул сливное отверстие в центре душевой какой-то тряпкой, устроив на полу потоп, и теперь распевал и со смехом шлепал по щиколотку в воде, точно ребенок в луже.