Мидийцы не спеша расходились вдоль стен, становясь за спинами упившихся степняков. Когда царю доложили, что дворец полностью окружён и из него не выскочит даже мышь, Киаксар махнул рукой, и бойня началась. Скифов резали быстро и умело. Их кололи мечами, рубили топорами, палицами разбивали головы. Кровь хлынула на каменные плиты пола, смешиваясь с вином, десятки скифских вождей умерли, так и не поняв, что с ними происходит. Никто не схватился за меч, никто не поднял копьё, никто с боевым кличем не бросился на врагов – лишь хрипы умирающих и треск ломаемых костей слышались в зале. Вскоре всё было кончено. Несколько сотен мёртвых тел уже лежали в лужах крови в царском дворце Киаксара, а в лагере скифов всё ещё продолжалось гулянье.

Однако мидийские отряды уже окружали затихающий скифский стан. И как только стихли пьяные крики перепившихся воинов и стал робко заниматься рассвет, тысячи мидийцев, пеших и конных, бросились на спящих врагов, нанося им смертельные удары. Безоружных и пьяных скифов, грозных воинов, бывших ужасом Азии, рубили, кололи, топтали конями, уничтожая сотнями. Никто не смог вырваться из смертельного кольца, все степняки легли на залитую кровью мидийскую землю. Взошедшее солнце осветило жуткую картину побоища. Лучшие скифские воины, родовая знать, вожди и цари были уничтожены за одну ночь коварством Киаксара. Одним ударом он освободил Мидию от варваров. Теперь скифы, оставшись без предводителей, не представляли для него опасности, и сейчас было самое время выступить с армией в поход, чтобы очистить страну от пришельцев с севера.

«Тогда Киаксар и мидяне пригласили однажды множество скифов в гости, напоили их допьяна и перебили» – такими словами поведал Геродот из Галикарнасса о резне, которую учинили по приказу мидийского царя над скифами. На первый взгляд мидийцы поступили нехорошо, подло. Но с другой стороны, а кто скифов в Азию звал вообще? Кто их там дожидался? Ведь кроме грабежей, убийств и насилий, они ничего народам в этом регионе не принесли. С лёгкостью предавая вчерашних друзей и союзников, действуя подло по отношению к своим недавним товарищам по оружию, скифы забыли, что и им могут отплатить той же монетой. Киаксар действовал исходя из интересов своей страны и своего народа, резонно полагая, что для этого все средства хороши. Зато и эффект от подобного действа превзошёл все ожидания, поскольку, лишившись своей верхушки, кочевники оказались неспособны противостоять обрушившимся на них бедам. Скифы сразу же утратили все те позиции в Азии, которые столь долго завоёвывали. Большая их часть потянулась обратно за Кавказские горы, на север. Но некоторые остались и, став наёмниками в рядах мидийской армии, принимали участие последующих военных кампаниях.

Что же касается Киаксара, то военное счастье отныне сопутствовало ему во всех военных предприятиях. В 614 г. до н. э. он вновь начал войну против Ассирии и, взяв штурмом её древнюю столицу Ашшур, велел своим войскам сровнять город с землёй. Заключив союз с вавилонским царём Набопаласаром, мидийский царь в 614 г. до н. э. вновь повёл свою победоносную армию на Ниневию, которая в прошлый раз была спасена скифским вторжением. Только в этот раз всё было иначе. Никто ассирийцам на помощь не пришёл, и объединённое мидийско-вавилонское войско взяло приступом город, перед которым веками трепетали народы Малой Азии и Ближнего Востока. Ниневию разрушили до основания, а население перебили, и бывшая некогда великой державой Ассирия перестала существовать. Её территорию союзники разделили, а Киаксар продолжил свои походы. Были завоёваны Элам и Урарту. В 590 г. до н. э. мидийская армия вторглась в Малую Азию, и началась война между Мидией и Лидийским царством. Борьба продолжалась пять лет и закончилась заключением мира между воюющими сторонами, а сын Киаксара, Астиаг (Иштувегу), взял в жёны лидийскую царевну. В том же году Киаксар скончался.