– Кто же пистолет на войне под мышкой носит, валет? – бросил капитан, делая шаг назад, чтобы повторить удар.

Но второй раз он бил уже не рукой в голову, а ногой в пах. Отскочив от жертвы атаки, как мячик, капитан ударил в третий раз. Его надзиратель перевернулся через себя и рухнул на спину. На чисто вымытой крашеной стене у тумбочки дневального осталась россыпь мелких капель крови.

На втором следовало успокоиться. Нокаут был глубок и жесток. Саша бросился к первому. Тот, неуверенно скользя ногами по чисто вымытому полу, пытался подняться. Он водил руками в стороны, как вылупившийся птенец крыльями, но не находил опоры. Встав перед ним на одно колено, Стольников посмотрел в дверной проем на улицу – не заметил ли кто этой короткой драки – и хлопнул парня по щеке.

– Кто вы такие?

– Комендантская… рота…

– Да ну? – бросил Стольников, ощупывая грудь жертвы.

Определив, в каком кармане находятся документы, он зацепил карман пальцами и оторвал вместе с книжечкой. Как и следовало предполагать: вместо военного билета сержант, если верить стальным лычкам на погонах, имел удостоверение старшего лейтенанта Федеральной службы безопасности и звался Громовым.

– Комендантская, говоришь?

Осматривать второго не было необходимости.

– Ответь на пару моих вопросов, старик, – попросил капитан, – и я тебя не трону. Решишь быть героем, я тебя просто вырублю. Чтобы вой не поднял. Сколько вам приказано меня охранять?

– Трое суток, – сплевывая кровь в сторону, выдавил контрразведчик.

– А что произойдет через трое суток?

– Я не знаю, как у вас, а у нас за такие вопросы в народное хозяйство переводят.

Стольников согласился. Он слишком много хочет от людей, которые без приказа икать боятся.

– Если я побегу, что вы должны делать?

– Стрелять. Я думал, вопросы сложные будут…

Навигатор в руках людей, ему не доверяющих. В штабе бригады «крот» Алхоева. Худший вариант – это навигатор в руках «крота» Алхоева. Как только прибор окажется у Кровавого Магомеда, Стольникова убьют. Отделение погибнет. А Алхоев продолжит какие-то разработки.

– Прости, дружище, – пробормотал Саша и расчетливым ударом врезал старшему лейтенанту в квадратный подбородок. Удар получился точным и сильным. Голова старлея запрокинулась, и тело обмякло.

В его распоряжении около трех минут. Столько времени потребуется людям Костычева, чтобы прийти в себя и добраться до ближайшей рации. При них передающих устройств не было, значит, надеются либо на штатных ханкалинских радистов, либо на свои «болтушки», оставленные в «конторе». Их оставили, чтобы не привлекать внимания в госпитале. Нет страннее картины, чем сидящий на крыльце сержант с дорогой рацией.

Что может сделать беглец в Ханкале за три минуты? Добежать до летного поля с кладбищем самолетов. Напроситься в отъезжающий в Грозный «ЗИЛ» в составе колонны. Сесть за руль любого транспортного средства и покинуть территорию Ханкалы. Последний способ Стольникову нравился больше. Вне колонны он проскочил бы Минутку, весь Заводской район и въехал в бригаду. Но это уже не три минуты. Это пятнадцать, двадцать, тридцать минут. При том условии, если его машину не обстреляют из развалин какой-нибудь грозненской «хрущевки». Сколько же блокпостов встретится за эти четверть часа в городе? Пять как минимум. И на каждый уже поступит команда стрелять по Стольникову на поражение. Ладно, получить пулю от чеха… Но от какого-нибудь командированного, бухого в хлам тувинского мента?..

Тряпку с руки он давно скинул, но и без нее Стольников выглядел приметно и наводил на ряд вопросов. Без куртки, в бинтах, рваной майке и с запекшейся на брюках кровью по Ханкале долго не походишь. Не говоря уже о – побегаешь. Весь военный город Ханкала нашпигован патрулями, борзыми, сытыми ребятами, никогда в жизни не видевшими ни окопов, ни пальбы в упор. И воспитаны они таким образом, что уважаемые люди для них начинаются с полковников. Все остальные – мусор, подлежащий задержанию и доставке в дежурную часть.