Ему казалось, что он летит сквозь метель, с яростным ожесточением направленную вверх, но вскоре сообразил, что он сам со все возрастающей скоростью несется вниз.

Незаметно подкрались звуки. Великое всемирное безмолвие закончилось.

«Что это за непонятный шум?»

Берт с тревогой растерянно выглянул за борт.

Ему то казалось, что он что-то различает, то он ничего не мог разглядеть. Наконец появились вереницы маленьких пенных гребней и бушующий морской простор. Далеко внизу болталось лоцманское судно под большим парусом с неразличимыми черными буквами и крохотным розоватым фонарем. Судно качалось с борта на борт и с носа на корму под порывами ветра, в то время как Берт никакого ветра не чувствовал. Вскоре плеск волн приобрел громкое и отчетливое звучание. Шар падал – падал прямо в море!

Берт лихорадочно принялся за дело.

– Балласт! – воскликнул он, схватил с пола небольшой мешок и выбросил его за борт. Не дожидаясь результата, сбросил еще один. Потом вовремя глянул вниз, чтобы увидеть небольшой всплеск и белые брызги пены в мутных волнах, как тут же снова очутился среди снега и облаков.

Без всякой нужды он отправил вслед за первыми двумя третий и четвертый мешки балласта, с удовлетворением отметив про себя, что шар взмыл над сыростью и пронизывающим холодом в ясные, морозные верхние слои, где все еще догорал день.

– Слава тебе господи! – совершенно искренне произнес Берт.

Синеву проткнули несколько звезд, на востоке ярко светился серп луны.

Первый резкий спуск оставил у Берта гнетущее ощущение, что под ним расстилается водное пространство без конца и края. Летняя ночь коротка, но Берту она показалась чрезвычайно долгой. Его охватило чувство беспомощности перед угрозой, которое, как он нелогично полагал, должно было растаять с восходом солнца. Вдобавок он проголодался. Пошарив в темноте по шкафчикам, он наткнулся на итальянский пирог, достал пару бутербродов и без особых потерь открыл маленькую бутылку шампанского. Согревшись и восстановив силы, Берт еще раз посетовал на Грабба, прикарманившего его спички, завернулся потеплее и немного вздремнул на скамье. Два-три раза он просыпался и проверял, высоко ли находится над морем. Когда он проснулся первый раз, освещенные луной облака выглядели сплошной белой массой, тень воздушного шара бежала за ним, как собака за велосипедистом. Во второй раз облака как будто поредели. Лежа на спине и глядя на огромный темный воздушный шар над головой, Берт сделал открытие. При каждом вдохе-выдохе жилет мистера Баттериджа подозрительно шуршал – между тканью и подкладкой лежали какие-то бумаги. Однако в темноте, как он ни старался, их невозможно было достать и толком рассмотреть.

Берта разбудили кукареканье, собачий лай и птичий щебет. Он медленно плыл на малой высоте под ясным небом над широкой равниной, позолоченной лучами восходящего солнца. Внизу тянулись хорошо возделанные поля без зеленых изгородей, пересекаемые дорогами; поля обрамляли вереницы красных телеграфных столбов. Шар пролетел над небольшой чистенькой деревней с островерхой колокольней и домами, крытыми красной черепицей. На путешественника, оторвавшись от дневных забот, глазели крестьяне – мужчины и женщины в опрятных блузах и неуклюжей обуви. Берт летел так низко, что конец гайдропа волочился по земле.

«Интересно, как мне теперь сесть? – подумал он. – Ведь пора садиться? Или не пора?»

Берт заметил, что его несет прямо на монорельсовую линию, и торопливо выбросил за борт две-три пригоршни балласта, чтобы подняться немного выше.