Автомобили, сновавшие с юга на север и с севера на юг, становились все мощнее, все практичнее, проносились мимо все быстрее, воняли все сильнее, уголь и посылки вместо вымирающих фургонов в конной упряжке развозили большие громыхающие бензиновые повозки, омнибусы на конной тяге уступили место автобусам, даже кентская клубника, вечером отправлявшаяся на лондонские рынки, привыкла к лязгу машин и предпочитала его тележному скрипу, по дороге теряя аромат под воздействием бензиновых паров.
Вдобавок молодой Берт Смоллуэйс обзавелся мотоциклом…
2
Здесь следует пояснить, что Берт относился к прогрессивному крылу семейства Смоллуэйс.
Ничто не говорит о беспощадном напоре и всеохватности прогресса красноречивее, чем то, насколько глубоко он проник в плоть и кровь семейства Смоллуэйс. Впрочем, в характере юного Смоллуэйса было нечто прогрессивное и предприимчивое еще до того, как он вырос из коротких штанишек. В пятилетнем возрасте Берт потерялся на целый день, а когда ему не было еще семи, чуть не утонул в водохранилище нового гидроузла. В десять лет настоящий полицейский отобрал у него настоящий пистолет. Мальчик рано научился курить, причем не трубку, набитую оберточной бумагой, и не тростник, как Том в детстве, а настоящие американские сигареты, продававшиеся в мелкой расфасовке. К двенадцати годам он шокировал отца нецензурными выражениями. В этом же возрасте нанимался донести поклажу со станции и продавал еженедельник «Бан-Хилл экспресс», тратя свои доходы – три с лишним шиллинга в неделю – на чипсы, комиксы, сигареты и прочие удовольствия и развлечения, считавшиеся атрибутами приятной жизни. Такое поведение не мешало его увлечению литературой, позволившему парнишке закончить седьмой класс школы в чрезвычайно юном возрасте. Я все это рассказываю для того, чтобы природные задатки Берта не вызывали у вас сомнений.
Юноша был на шесть лет моложе Тома, и одно время, когда Том в возрасте двадцати одного года женился на тридцатилетней Джессике и скопил немного денег, молодожены попытались привлечь его к работе в лавке зеленщика. Однако подчинение чужим планам не входило в расчеты Берта. Он терпеть не мог копаться в земле, а когда ему поручали доставку корзины с продуктами, в нем просыпался неодолимый инстинкт кочевника, корзина превращалась в дорожную поклажу, Берт переставал замечать ее вес и был готов нести ее куда угодно, только не по нужному адресу. Мир был полон волшебного блеска, и мальчишку неудержимо тянуло к нему, хоть с корзиной, хоть без. В итоге Том начал сам разносить заказы, а Берту подыскивал работодателей, не подозревавших о романтической жилке в характере парня. Берт перепробовал целый ряд занятий: был разносчиком у мануфактурщика, мальчиком на побегушках у аптекаря, посыльным при участковом враче, младшим помощником слесаря-газовика, штамповал адреса на конвертах, толкал тележку молочника, носил за игроками клюшки для гольфа и, наконец, устроился в магазин велосипедов. Там-то он и обнаружил веяния прогресса, которых жаждала его натура. Хозяин магазина, молодой человек с душой пирата по имени Грабб, днем с черным от мазута лицом, а по вечерам питавший слабость к мюзик-холлам, мечтал изобрести необыкновенную рычажную цепную передачу. Берту он казался идеалом высокодуховного существа. Грабб сдавал в прокат самые грязные и разболтанные велосипеды во всей Южной Англии и умел с поразительной наглостью отбрехиваться в ответ на последующие упреки. Они быстро нашли общий язык. Берт жил в магазине и научился лихо водить велосипед. Он мог подолгу носиться на велосипеде, который под вами или мной немедленно бы развалился, приобрел привычку умываться после работы и тратил заработанный излишек средств на диковинные галстуки и воротнички, сигареты и курсы скорописи.