На фоне этих фантастических «предначертаний», не обеспеченных ни финансами, ни техникой, известный уже читателю «Марине Рундшау» скорректировал дальнейшие перспективы нового Арктического ТВД: «Германия будет вынуждена для полноценной блокады Советской России на Восточном фронте послать флот на север с целью прервать арктические коммуникации Советской России».

С заключением Советско-германского договора 1939 года на Севере не последовало каких-либо признаков развития событий в нашу пользу, что заставило наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова направить председателю СНК В.М. Молотову памятную записку с характерным заголовком «Об оперативном значении островов Шпицберген и Медвежий (архипелаг Свальбард)», в попытке упредить неблагоприятное развитие событий. Реакции «сверху» не последовало.

Тем временем последствия договора 1939 года, или сговора коммунистов с нацистами (как его восприняли во многих странах), на фоне начавшейся 1 сентября 1939 года Второй мировой войны, создали СССР немало трудностей, прежде всего с точки зрения сохранения объявленного нейтралитета в глазах остального мира, что подтверждается целым рядом событий. Например, в конце октября 1939 года в Мурманске оказались два судна под немецким флагом: трансатлантический лайнер «Бремен» и захваченный немцами американский сухогруз с немецкой призовой командой, что заведомо обещало дипломатический скандал с США. В попытке уладить его ТАСС срочно опубликовал следующее заявление: «Вечером 23 октября в Кольский залив прибыл грузовой пароход под немецким флагом без советского лоцмана. В результате досмотра оказалось, что это американский пароход „Сити оф Флинт“ водоизмещением 5 тыс. т, с направлением из Нью-Йорка в Манчестер, причем пароход оказался задержанным командой немецкого крейсера числом 18 человек, которые и привели пароход в Кольский залив. Немецкая команда считает груз контрабандой (тракторы, зерно, фрукты, кожа, воск и др., всего 3700 т). Морские власти временно задержали пароход и интернировали немецкую команду». Спустя пять дней «Сити оф Флинт» покинул Мурманск под звездно-полосатым флагом, а «Бремен», дождавшись полярной ночи, растворился в ней 6 декабря.

В качестве мер противодействия значительная акватория на подходах к Мурманску была объявлена запретной зоной с введением патрулирования мобилизованными рыболовецкими траулерами, а приказом по Главному управлению Северного морского пути запрещалось сообщать сведения о наличии в советских водах иностранных судов, а также передавать в эфир метеосводки принятым открытым кодом. В ответ германский посол Шуленбург просил выслать в Атлантику наше судно, которое, находясь в нейтральных водах в 150–300 милях западнее Британских островов, передавало бы необходимую метеорологическую информацию. В ответном послании Молотов ответил, что «курсирование нашего судна в этом месте в течение двух месяцев, несомненно, бросится в глаза и англичане могут просто потопить его». А в утешение пообещал «подумать и обсудить… практически его осуществимость». На том дело и завершилось, хотя на повестке дня в советско-германских отношениях возник вопрос о базировании немецких ВМС – кригсмарине – вблизи Мурманска, который практически не снимался вплоть до захвата немцами Норвегии в апреле 1940 года, когда надобность в подобных базах у немцев отпала. Советское руководство в это время, не проявляя дальновидности, вело себя по принципу «и невинность соблюсти, и капитал приобрести», за что вскоре нашему народу пришлось платить по полной, выиграв в главном – в конечной победе.