Я оглядываю дверную раму и вижу Оскара, сидящего в клубном кресле лицом к экрану, с Элли на коленях. Она ведет себя тихо и спокойно, полностью сосредоточившись на шоу. Мое сердце разрывается. Даже когда я боролась с тошнотой и поездкой на мчащейся машине, чтобы добраться сюда, мои мысли продолжали возвращаться к Элли, и я задавалась вопросом, в безопасности ли она.

Когда я подхожу, она поворачивается и, увидев меня, спрыгивает с колен Оскара и бросается ко мне. Обнимать и брать ее на руки – лучшее чувство в мире.

– Па?

Она еще не совсем освоила слово «папа», но мне ясно, что она чувствует, что что-то не так.

– Он уже в пути, милая.

– Домой…

– Мы пойдем домой. Скоро.

Я возвращаю ее на кресло, с которого Оскар встает, чтобы позволить мне сесть.

– Сколько осталось, Оскар?

– Мэм?

– До удара.

Текущая оценка составляет тридцать одну минуту двадцать три секунды.

У меня в горле образуется комок. Элли, кажется, считывает мою реакцию. Она берет меня за руку, обхватив своими маленькими пальцами два моих.

– Мама…

– Просто смотри свое шоу, Элли, пожалуйста. Оскар, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.

– Что угодно.

– Поднимись на поверхность, найди Джеймса и скажи ему, что его дочь и его жена здесь, и они нуждаются в нем, как и все остальные.

Сначала жители лагеря № 7 прибывают волнами. Одна или две машины за раз, с такими людьми, как я, которые каким-то образом довольно рано получили предупреждение о надвигающейся угрозе. Мы с Эммой, вероятно, были одними из первых – благодаря Оскару. Он беспроводным образом подключен к оборонной сети АтлантикНета. Стоило лишь заметить астероиды, как он уже об этом знал. Я благодарен ему за это.

Из новоприбывших я кое-кого знаю: сотрудников НАСА, которые получили сигнал тревоги со спутников орбитальной обороны, и гражданских лиц, которые работали в ночную смену в ЦЕНТКОМе.

Следом прибывают транспортные самолеты, высаживая солдат Атлантического Альянса вблизи склада. Они в полном боевом снаряжении – шлемы с проблесковыми маячками, бронежилет и заряженные винтовки.

За старшего по-прежнему полковник Эрлс, и я надеюсь, что у него есть ответ, который мне нужен.

– Полковник, вы знаете время для удара?

Он резко кивает двум помощникам, стоящим рядом с ним, и они тут же уходят, отдавая приказы толпам недавно прибывших войск.

Понизив голос, Эрлс говорит:

– Около тридцати минут.

У меня есть время. Достаточно, чтобы добраться до Алекса.

– Спасибо, полковник, – благодарю его я, бросаясь к машине.

Стоит мне сесть в нее, как дверца распахивается, и чья-то рука хватает меня за плечо.

Я поднимаю голову и вижу Оскара.

– Сэр.

– Не сейчас…

– Сэр, Эмма приказала мне передать вам сообщение: что дочь и жена находятся в Цитадели и нуждаются в вас, как и все остальные.

Я смотрю на него, мои руки все еще на руле. Наконец, я снова опускаюсь на сиденье и качаю головой. Она права; но это невозможное решение. Быть отцом и мужем или спаси своего брата. Есть только один выбор.

Я оставляю машину заведенной, но выхожу.

– Оскар, мне нужно, чтобы ты съездил за Алексом, Эбби и их детьми. Торопись. У нас есть только…

– Двадцать девять минут, сэр.

– Спасибо. Езжай. Сейчас же.

Электромобиль выбрасывает след пыли и растворяется в ночи.

Когда он исчезает из виду, я достаю телефон и снова пробую дозвониться до Алекса и Эбби. Голосовая почта.

Я тащусь обратно на склад.

– Назовитесь! – окликает меня женщина-солдат. Ее тон смягчается, когда я поднимаю глаза. – Ой. Простите, сэр. Пожалуйста, проходите.

В последующие несколько минут одна за другой приезжают несколько машин, а затем поступающие превращаются в нескончаемый поток – транспортные средства, оставляющие за собой пыльные облака, и родители, несущие плачущих, не желающих успокаиваться детей на склад.