– Слишком долго! ― с досадой отвечал Астион. ― Сколько лет это тянется?! Я понимаю, тонкости мироздания и прочее, но почему бы просто не написать, что Эндерглид будет порабощен нами… А там и Градерон… Или Этериол сразу.

– Ты так ничему и не научился! ― усмехнулся Реас. ― Да, тонкости мироздания, ты прав, но ты не понимаешь размаха всего этого. Мироздание может истолковать слова как ему угодно. Помнишь те темные дни? Солнце исчезло. Наступила вечная ночь. А всему виной, как мне удалось выяснить, невинная фраза в пергаменте ― Эндерглид подпал под власть Градерона!.. Ретилос поработит Этериол? Это может закончиться тем же! Или слиянием двух миров! А указание страны или даже конкретных имен не гарантирует безопасности их носителей. Представь, я напишу: «Астион станет королем Этериола, баланс миров при этом не нарушится»…

– Отлично! ― очень понравилась такая идея Астиону.

– …И в результате ты совершишь какой-нибудь идиотский подвиг, погибнешь во славу Этериола, и тебя в качестве благодарности посмертно объявят королем. Формально предсказание сбудется.

– Напиши, что я останусь жив, ― предложил Астион.

– Ты и так будешь жив. В легендах, ― Реас хрипло хохотнул. ― Написать, что у тебя будет биться сердце и работать легкие? Так и будет, но никто не поручится, что и разум твой будет функционировать нормально… ― Реас нахмурился. ― К тому же, законы Этериола… Нет. Если что и сработает, то только вдумчивый, ступенчатый сценарий.

Рагнар тяжело вздохнул. Ну почему, почему ему приходится играть такую отвратительную роль в этом дьявольском плане и вредить тем, кого он любит? Поработить Этериол? Убить как можно больше людей? Но ведь там его мать, братья, сестра, Кристиан, Демиан… Пусть ни с кем из них он не связан по крови, все равно любит всех настолько, что предпочел бы отдать свою жизнь за их безопасность. Однако на это ему просто не хватит сил. Он слишком слаб, слишком труслив.

Эти мысли были невыносимо тяжелы, и Рагнар поторопился отделаться от них, углубившись в работу. Но и здесь его подстерегали печальные потрясения. Как и велел Реас, он начал с самых поздних пергаментов, и теперь ему одно за другим открывались страшные деяния.

Один свиток почти полностью представлял собой список имен. Реас проводил эксперименты, приписывая конкретным людям чудодейственные способности. Некоему Гилдиану была дарована возможность одним прикосновением подвергать людей проклятию. Аргир, наоборот, лишился возможности, но поскольку это была возможность чувствовать боль, то он, судя по всему, только выиграл от этого. Перечень имен устрашал, но эти две записи были единственными, составленными без ошибок, и Рагнар надеялся, что остальные, по крайней мере, сработали не так, как нужно. Не то бегали бы по Дилану люди, обладающие целительной силой (но таких не было, иначе они бы не обрадовались так его дару!) и прямо-таки паранормальными способностями.

Другой пергамент изобиловал длинными записями. Прочтя его, Рагнар понял, откуда взялся еще один связующий свиток ― Реас описал появление оного, указав, что свиток в Этериоле найдет тот, кто будет сотрудничать с ним, создателем этой записи, и не обычный житель города, а отступник, имеющий доступ в Эндерглид. По замыслу Реаса, если такого и не было, то непременно должен был появиться, плевое дело для мироздания ― например, оправдают какого-нибудь преступника и вернут его. Но во время переписки выяснилось, что все обернулось еще лучше. Связным оказался ребенок отступников, который уже несколько лет проживал в Эндерглиде.