Дверь, ведущая на крыльцо, распахнулась, и в холл быстрым шагом вошла высокая плечистая девица с распущенными длинными волосами.

– Где он? – звонко крикнула он с порога, направляясь к регистратуре. – Где?

Нож дернулся, привстал и впился взглядом в гостью. Рослая, ноги, затянутые в тугие джинсы, ладненькие, спортивные. Черная футболка, сверху накинула кожаная куртка – тонкая, легкая. Настолько мягкая, что рукава девка закатала до самого локтя. На левом запястье болтается браслетик-фенечка. Волосы черные, длинные, до самых плеч. Немного костлява, но личико симпатичное.

– Погодь, – шепнул Нож другу, собравшемуся тоже встать со стула. – Я сам.

Девчонка тем временем не унималась – засунув голову в окошко регистраторши по самые плечи, она начала скандалить.

– Где он? – орала она в полный голос. – Куда положили!?

– Кого? – гудела в ответ бабка. – Ты что орешь, психованная!

– Мотоциклист, – чуть ли не в голос прорыдала девица. – Разбился, голова пробита, сказали, сюда привезли!

– Нет тут никаких мотоциклистов! Уйди! Убери харю из окна, пока охрану не вызвала!

Нож тихонько подобрался сзади, с трудом подавив желание ущипнуть девку за круглый зад.

– Э, – позвал он. – Уважаемая…

Девчонка вынырнула из окошка, повернулась к Ножу, явив ему раскрасневшееся худое личико с черными узкими бровями.

– Охрана, да? – резко спросила она, делая шаг вперед.

– Допустим, – отозвался Нож, пятясь от неожиданного напора. – Это… Не надо шуметь, красавица.

– Я те дам, красавица, – огрызнулась девчонка. – Где дежурный врач? Куда положили раненого?

– Потише, я сказал, – хмурясь, бросил Нож. – Давай без истерики. Нет тут никаких мотоциклистов.

Девчонка уперла руки в бока, полоснула злым взглядом, и внезапно Нож понял, что она явно не в себе. Похоже, развлечениями тут и не пахло. Пахло проблемами. Если он ее не успеет отсюда выставить, то на шум вылезут телохранители шефа. А они, походу, напрочь отмороженные…

– Тихо, – резко сказал он, хватая ее за плечо. – Замолкни. Двигай отсюда. Нет тут никаких раненных.

Тут Нож запнулся – раненный, конечно, был. Хоть и не мотоциклист. Неужели какая-то дура из больнички раззвонила? А эта курица решила, что это ее кобель или кто там…

– Вот черт, – бросил Нож и взглянул на часы. – Нет тут твоего хахаля. Есть серьезные люди. Вали отсюда, пока они тебя за жопу не взяли.

Девчонка прищурила глаза, глянула через плечо Ножу, и он услышал, как за спиной скрипнул стул. Это Вася, наконец, сообразил, что корешу нужна помощь и поднялся на ноги.

Девчонка перевела взгляд на руку, сжимавшую ее плечо, и Нож вдруг заметил, что вокруг ее век появились морщинки. Теперь она не выглядела расстроенной. Скорее, просто злой.

– Серьезные люди? – тихо сказала девчонка. – Это хорошо.

– Вааась, – позвал Нож, бросая взгляд через плечо на своего напарника. – Ну-ка подсоби…

Его ладонь вдруг соскользнула с хрупкого плеча, перед глазами мелькнула белая рука, и горло взорвалось вспышкой боли. Нож схватился руками за кадык, отшатнулся, споткнулся обо что-то и грохнулся на пол. Он хотел крикнуть, но выдавил из себя только хрип. Из прижатых к горлу пальцев хлестало ручьем что-то горячее и липкое, пахнущее горячим железом. В глазах потемнело, язык отнялся. Зато где-то над ним завизжал Вася – громко и пронзительно.

Потом грохнул выстрел, и пришла темнота.

Григорий стоял на крыльце поликлиники, у закрытой деревянной двери, и напряженно вслушивался в звонкий Ленкин голос. Он был мрачен и насторожено поглядывал по сторонам. Ему не нравилось это место, не нравилось то, что информация пришла поздно и то, что ее было так мало. Костюм Борода успел сменить на кожаную куртку, под которой можно было спрятать хоть черта лысого, но в ней было невыносимо жарко.